Психоанализ
— общая теория и метод лечения нервных и психических заболеваний, предложенные 3. Фрейдом, одна из теоретических основ...

— общая теория и метод лечения нервных и психических заболеваний, предложенные 3. Фрейдом, одна из теоретических основ фрейдизма. Осн. положения П. следующие: господствующее над психикой бессознательное задерживается в глубинах психики “цензурой” — психической инстанцией, образованной под влиянием системы общественных запретов. В особых, “конфликтных” случаях бессознательные влечения “обманывают” цензуру и предстают перед сознанием под видом сновидений, оговорок, описок, невротических симптомов (проявлений заболевания) и т. п. Т. к. психическое не сводится к соматическому (телесному), то и исследовать психику нужно особыми методами. В качестве таких методов П. вводит т. наз. “метод свободных ассоциаций”, метод толкования сновидений, описок и т. п. Эти методы призваны за явным смыслом (или видимой бессмысленностью) проявлений бессознательного угадывать их истинную, сексуальную подоплеку. П.— яркий образчик “порочного круга”: то предположение о господстве бессознательного, к-рое требуется доказать, “доказывается” в каждом конкретном случае П. при помощи толкований, основанных как раз на этом предположении. В последний период своей деятельности Фрейд, а затем его ученики и совр. последователи перенесли методы П. на историю об-ва, все события к-рой при этом оцениваются как проявления “комплексов” (неизбежных столкновений бессознательных влечений с реальностью) как у личности, так и у целых народов. П. является теоретической и методологической основой ряда направлений совр. психологической школы в социологии.

Психоанализ
- в узком значении – разработанный Фрейдом комплекс психодиагностических и психотерапевтических методов и теоретическое...

- в узком значении – разработанный Фрейдом комплекс психодиагностических и психотерапевтических методов и теоретическое направление в психологии, ориентированное на изучение и объяснение бессознательных психических процессов и явлений. Распространение идей и принципов П. на комплекс гуманитарных дисциплин позволяет расширенно трактовать П. как совокупность теоретических и прикладных аспектов фрейдизма и постфрейдизма, в т.ч. в их обращении к осмыслению культуры, общества, человека, мировоззренческих и нравственных проблем. Так, творческая эволюция Фрейда сопровождалась увеличением удельного веса “метапсихологических” идей, включением положений “глубинной психологии” в контекст человеческого и социального бытия, а также конституированием (в т.ч., неявным) ряда мировоззренческих представлений. Мировоззренческие и “метапсихологические” изыскания Фрейд считал вторичными по отношению к идеям П. как клинической дисциплины. Вместе с тем ими фактически провозглашалась возможность приложения П. к проблематике философии, социологии, истории и т.д. Специфическим в таких концептуальных построениях было акцентирование роли и места неосознаваемых психических процессов и явлений, конфликтности человеческой природы, репрессивного характера культуры. Основой человеческого бытия провозглашались бессознательные детерминанты; эту часть своих построений Фрейд в плане понимания человеком своего месте в мире сравнивал с открытиями Коперника и Дарвина. П. изначально не являлся единым течением. Масштабность творчества Фрейда в сочетании с его неоднозначностью и противоречивостью способствовали возникновению критических и реформаторских версий П., в ряде случаев антитетичных своему источнику. Индивидуальная психология Адлера исходила из понимания человеческого существования как основанного на чувстве коллективности, социальности, являющегося главным в человеческой жизни. Главной мотивирующей силой человеческого поведения, по Адлеру, является стремление компенсировать возникшее в детстве под влиянием неблагоприятных факторов чувство неполноценности, самоутвердиться в обществе. Бессознательное трактуется не как биопсихическое, а как социальное, как бессознательный стиль жизни, обусловленный характером компенсации чувства неполноценности. Аналитическая психология Юнга исходит из постулирования наличия коллективного бессознательного, репрезентирующего в индивидуальной психике наследие опыта всех предыдущих поколений. Содержанием коллективного бессознательного, по Юнгу, являются архетипы – врожденные предрасположения к формированию неких универсальных символических форм. Юнг связывал с проявлением архетипов сновидения и культурные формы (мифы, искусство, религию). Неофрейдизм (Хорни, Салливан, Фромм) обращалась к осмыслению социокультурной детерминации (и даже всецелого задания у Салливана) человеческой природы, невротических расстройств, базовых моделей человеческого поведения. Возникшая в русле неофрейдизма психоистория Эриксона связывает стадии формирования “групповой идентичности” с 8 этапами жизненного цикла человека, стремится объяснить исторический процесс динамикой этой взаимосвязи. В “сексуально-экономической социологии” конструируется фрейдомарксистская концепция, исходящая из абсолютизации сексуальности и ее роли в индивидуальной психике и общественном развитии (Райх). Структурный П. (Лакан) постулируется языковая природа бессознательного. Экзистенциальный П. (Сартр, Бинсвангер) обращается к проблемам реализации человеком своей самости, своего подлинного существования.

М.Н. Мазаник

Психоанализ
а) вид лечения неврозов, изобретенный Фрейдом в 90-х годах 19 в.; б) философско-психологическая концепция и методика...

а) вид лечения неврозов, изобретенный Фрейдом в 90-х годах 19 в.;

б) философско-психологическая концепция и методика психотерапии ряда заболеваний, развитые в трудах 3. Фрейда и ею последователей.

Жизнь человека в концепции психоанализа представляется как арена битвы между сферой бессознательного “Я”, с помощью которой человек индентифицирует себя, и “Сверх-Я”, представленного системой моральных норм и социальных запретов и проявляющегося в виде чувства совести.

Психоанализ
- см. Фрейдизм.

- см. Фрейдизм.

Психоанализ
- термин, впервые употребленный 3. Фрейдом в 1896 г. и с тех пор применяемый для обозначения разработанных Фрейдом и его...

- термин, впервые употребленный 3. Фрейдом в 1896 г. и с тех пор применяемый для обозначения разработанных Фрейдом и его последователями:

1) метода исследования психики, предпринятого ради исцеления невротических расстройств, следующего правилу свободных ассоциаций и представляющего собой контролируемое истолкование желания, сопротивления и перенесения;

2) теорий происхождения неврозов и общего развития психики, созданных на основании результатов, полученных при использовании этого метода.

Будучи одновременно медицинской практикой и теорией психики, П. с момента своего возникновения и по сей день существует на границе медицины и философии.

Предыстория П. связана с формированием в рамках магнетизма и гипнотизма XIX в. нового типа взаимодействия “врач – пациент”, характеризующегося установлением между ними отношений. сходных с отношениями между ребенком и родителями и влияющих на процесс лечения. “Животный магнетизм” для исцеления больных был впервые применен в 1775 г. Ф. А. Месмером. Исходя из предположения о существовании в природе всеобщего посредника – магнитного флюида, полагая, что нарушение гармонического равновесия в организме этого флюида вызывает болезнь, Месмер стремился, установив действительный физический контакт с пациентом, воздействовать своим флюидом на его флюид и вызвать в его организме выражающийся в резких конвульсивных движениях криз, восстановив тем самым гармоническое равновесие в организме больного и добившись его выздоровления. Один из французских учеников Месмера А. М. Ж. де Шастене, маркиз де Пюисегюр открыл в 1784 г. явление искусственного, или “магнетического”, сомнамбулизма и на основании этого открытия разработал методику исцеления, позволяющую избегать болезненных конвульсивных движений. Пациенты, погруженные Пюисепором в состояние искусственного сна, произносили слова и совершали действия, прямо или косвенно указывающие на причину болезни. Внушаемость магнетизируемого и “воля к добрым делам” магнетизера способствовали установлению между ними в ходе лечения связи, интенсивность которой, вызывавшая практически полную изоляцию пациента от привычного окружения, сравнима только с интенсивностью связи ребенка с родителями. Из результатов своих опытов Пюисегюр сделал вывод, что для диагностики и лечения в созданном им варианте магнетизма используется возможность исследовать обычно отсутствующую часть разделенной человеческой личности. Пюисегюр остался верен учению о магнетическом флюиде, но и практика его школы, и его теоретические выводы позволили Ш. де Вилье уже в 1787 г. высказать сомнения в существовании такого флюида. Стремление осмыслить сущность “магнетического” сна вызвало к жизни варианты магнетизма, противостоящие как ортодоксальному месмеризму, так и школе Пюисегюра, такие как магнетизм аббата Ж. К. де Фария. Вызывая сомнамбулические состояния путем концентрации внимания пациента, Фария полагал, что искусственный сомнамбулизм, или сон наяву, представляет собой внутреннюю (независимую от внешних чувств) концентрацию сознания больного, ошибочно считающего, что для достижения такого состояния необходим внешний агент. Т. о., в рамках магнетизма первой половины XIX в. наметилось противостояние школ, объясняющих магнетические эффекты внушением (самовнушением) пациента, и школ, подчеркивающих значение воли магнетизера. Поскольку представление о том, что терапевтический эффект магнетизма вызван перераспределением флюида, все реже связывалось с клинической практикой, назрела необходимость в создании более адекватной терминологии.

Такая терминология была создана Дж. Брейдом, предложившим в 1843 г. понятие гипноза и потратившим много сил на переделку терминологии магнетизма в терминологию гипнотизма. Однако Брейд не был свободен от смешения психологического и физиологического, практикуя некоторое время гипнофренологию и считаю гипнотизера механиком, способным путем фиксации внимания пациента на одной идее вызвать в его мозгу нейрофизиологический процесс, вводящий его в сомнамбулическое состояние, позволяющее заменить вызвавшую болезнь “идею-фикс” на иную, способствующую исцелению. Идеи Брейда получили преимущественное распространение во Франции, где к 1880-м гг. сложились две школы гипнотизма: Нансийская А. О. Льебо и И. Бернгейма и Сальпетриерская Ж. М. Шарко. Крупнейший невропатолог своего времени Шарко обратился к гипнозу в процессе исследования истерии, и его понимание гипнотических явлений основывается на аналогии с истерией. Считая гипноз болезненным явлением, Шарко полагал, что в случае гипноза врач, возможно, имеет дело с функциональным нарушением в нервной системе больного. Эксперименты с гипнозом позволили Шарко сделать вывод о том, что, хотя истерия и предопределена наследственно, настоящей ее причиной является мысль, а потому симптомы истерии (и других нервных болезней, не связанных с органическими поражениями) могут сниматься в особых (гипнотических) состояниях. В противоположность Шарко, Бернгейм полагал, что сущность гипноза состоит в наведении особого психического состояния повышенной внушаемости, и сопоставлял гипноз с нормальным сном, а не с болезнью. В ходе знаменитого эксперимента Бернгейм приказывал пациенту, находящемуся в состоянии гипноза, выполнить по выходе из этого состояния некоторое действие, и когда его приказ исполнялся, добивался от пациента правильного ответа на вопрос о причине его поступка. Способность пациента вспомнить полученный в состоянии гипноза приказ подтверждала не только связь гипноза с внушением, но и связь обычного состояния сознания с гипнотическим.

Практика гипнотизеров и магнетизеров была обобщена в ряде теорий психики, соперничавших с теорией Фрейда, а затем оказавших влияние на становление национальных школ П. Выдвинутая П. Жане теория подсознания тесно связана с пониманием гипноза в Сальпетриерской школе, к которой он и принадлежал. Жане полагал, что, в силу диссоциации сознания, помимо поступков, совершаемых под контролем верхнего уровня сознания (нормальная личность, “я”), человек совершает “подсознательные действия”, контролируемые нижним уровнем сознания (вторая личность), представляющим собой множество других личностей, связанных между собой только по принципу диссоциации. Другие личности, присутствие которых проявляется в автоматических поступках, раскрываются в гипнотических состояниях и настолько независимы от нормальной личности, что в ходе обсуждения теории подсознания М. Принс предложил использовать для описания другой личности термин “со-сознание”. Гораздо более тесная связь между сознанием и подсознанием постулировалась теорией английского психолога Ф. Майерса, отождествлявшего сверхпредельное “я” с личностью, а запредельное “я”, или подсознание, с индивидуальностью, и описывавшего последнее как убежище для множества других сознаний, тесно связанных между собой и способных оказывать влияние на сверкпредельное “я”. Связь между врачом и пациентом, пугавшая своей интенсивностью магнетизеров и гипнотизеров, которые зачастую пытались редуцировать ее к физиологическому процессу, объяснялась, т. о., тем, что в ходе лечения врач устанавливал контакт и с другим сознанием пациента. Однако статус этого другого сознания оставался неопределенным еще и потому, что, помимо лечебного применения, магнетизм стал причиной появления спиритизма и оказал влияние на формирование новых церквей (“Христианская наука”).

Сходным образом протекали споры о “бессознательном” и в философской среде. Ф. В. И. Шеллинг, описывая бессознательное как скрытую необходимость, замечал, что поскольку в свободном действовании “я” выявить бессознательное невозможно, постичь его удастся только в акте эстетической рефлексии. А. Шопенгауэр, подобно Шеллингу, называвшему абсолютное тождество извечным бессознательным, утверждает, что мировая воля трансцендентальна и проявляется не в действии вещей, но в их существовании и сущности. Познающему сознанию, выступающему в качестве самосознания, доступна только своя свободная воля; но когда оно выступает как познание других, воля доступна ему только в качестве организма. Э. фон Гартман в своей “Философии бессознательного” (1869), следуя Шопенгауэру, считает категории бессознательными структурами действия безличного разума в человеческих индивидуумах. Бессознательность действий безличного разума объяснима “телеологическим расколом” воли и разума, расколом, которому предшествовало их единство в бессознательном. В XIX в. споры вокруг понятия “бессознательное” объединили крупнейших философов и психологов, подвергавших сомнению как те или иные определения бессознательного, так и саму необходимость введения такого рода понятия. Своеобразный итог этим спорам, среди участников которых следует упомянуть И. Г. Гербарта, Г. Л. Гельмгольца, Г. Т. Фехнера, В. Вундта, Ф. Брентано, Т. Липпса, подвел Гартман, классифицировав типы понимания бессознательного. Гартман выделял гносеологически-бессознательное (неизвестное и непознаваемое), физически-бессознательное (лишенное сознания), психически относительно бессознательное (не сознаваемое определенным образом или определенным уровнем сознания), психически абсолютно бессознательное (не сознаваемое ни одним из уровней сознания) и метафизически-бессознательное (не сознаваемая индивидом универсальная деятельность Абсолюта). Резонно отметив, что некоторые из этих типов понимания бессознательного традиционно обсуждаются в философии под другими именами, Гартман подчеркивает значение исследования психически абсолютно бессознательного, определяющееся тем, что в противостоянии психически-бессознательного и метафизически-бессознательного (аналогичном противостоянию лечебного гипноза и спиритизма) скрыт вопрос о природе и сущности бессознательного. Варианты решения этого вопроса, ведущие к разработке учений о вытеснении и сублимации, предлагались уже некоторыми философами XIX в. (Ф. Ницше, И. Тэн, Г. Тард и др.) Так, рассматривая в качестве источника морали восстание рабов, утверждающее волю к власти слабейшего, Ницше писал о вытесненной ненависти, о вытесненной жреческой мстительности, возвышенных и преображенных в христианской морали, которым он противопоставлял радикальную волю к познанию. Хотя эти философские споры о понятии бессознательного незначительно повлияли на возникновение П., оказав куда большее влияние на его дальнейшее развитие, все же сам ход этих споров подтверждал необходимость исследования отношения между культурным и природным бессознательным в человеческой психике.

Официальная медицина, в рамках которой начинал свою карьеру Фрейд, была далека как от гипнотизма, так и от споров о бессознательном. Фактически общепринятой в психиатрии была сформулированная Э. Крепелином т. зр., в соответствии с которой всякая психическая болезнь вызывалась органическим поражением. Первоначально Фрейд принял эту т. зр., но скоро она перестала его устраивать. Теориям своих непосредственных учителей и коллег (Э. Брюкке, Г. Нотнагель, Т. Мейерт, Ф. Брентано, 3. Экснер и др.) Фрейд обязан целым рядом положений (энергетическая теория функционирования нервной системы, теория инстинктов, понимание роли коры головного мозга в психических процессах и т. п.), наложивших печать на формирование не только терминологии, но и стиля мышления П.

Осознание того, что общепринятое объяснение происхождения нервного заболевания неприменимо к истерии, заставило Фрейда искать иные объяснения психогенных неврозов, что и привело его во второй половине 1880-х гг. сначала к Шарко, а затем – к Бернгейму Знакомство с их опытами позволило Фрейду в сотрудничестве с И. Брейером разработать катартический метод лечения психогенных неврозов. С т. зр. Брейера, усматривавшего причину истерии в гипноидных состояниях (совмещавших грезящее сознание и аффект), для исцеления больных истерией необходимо под гипнозом вернуть их к вызвавшему болезненный симптом аффекту. Воспоминание о болезнетворном аффекте в состоянии гипноза вызывает катарсис и исчезновение симптома. К тому моменту, когда в 1895 г. вышла в свет совместная книга Брейера и Фрейда “Исследования истерии”, Фрейд, признавая значение регрессии в излечении истерии, серьезно сомневался в теории гипноидных состояний, а равно и в необходимости гипноза для исцеления неврозов. Опыт Бернгейма, свидетелем которого он был, доказывал, что регрессия возможна и без гипноза.

На смену теории гипноидных состояний приходит разработанный Фрейдом, не без влияния его друга В. Флисса, вариант сексуальной этиологии психоневрозов. Традиционная теория, считавшая истерию следствием болезни матки, а потому только женским заболеванием, сменилась в последние десятилетия XIX в. теорией, усматривавшей причину всех психоневрозов в сцене соблазнения, вызывающей отклонение в развитии, порождающее извращение или невроз. Первоначально Фрейд сотрудничал с Флиссом в разработке такого рода теории, опиравшейся на классификации сексуальных извращений, составленные психопатологами и сексологами того времени (Р. Крафт-Эбинг, X. Эллис, И. Блох, М. Хиршфельд и др.), и отвечавшей общему духовному климату “конца века”. Благодаря Флиссу Фрейд познакомился также и с гипотезой бисексуальной природы человека, в соответствии с которой развитие психики связывалось с выбором сексуальной ориентации, причем нормальное развитие предопределялось разрешением противоречия между мужским и женским началом в собственной личности. Теория соблазнения, приписывающая происхождение психоневроза внешнему воздействию, и теория бисексуальности, связывающая возникновение болезни с неразрешенным внутренним противоречием, плохо согласовывались друг с другом, и признание этого факта вынудило Фрейда ограничить значимость травматического опыта в развитии невроза и включить в теорию бисексуальности гипотезу раннего сексуального развития. Только критически пересмотрев теории своих непосредственных предшественников, Фрейд сумел создать единое основание для описания как здоровой, так и больной психики.

Решающее значение для создания такого основания имело обращение Фрейда к толкованию сновидений. Его первые результаты были обобщены в книге “Толкование сновидений” (1900), созданием которой и открывается история П. Сновидение – феномен здоровой психики, а потому толкование сновидений позволяет Фрейду, не ограничиваясь проблемой лечения неврозов, разработать общую теорию психики. С т. зр. Фрейда, задача толкования сновидений – переход от явного содержания, или текста, сновидения к его скрытым мыслям, начинающийся с выделения остатков дневных впечатлений и установления их ассоциативных связей. Хотя ради завершения толкования приходится останавливать процесс ассоциирования, и потому всякое толкование сновидения можно считать незавершенным, ассоциирование по поводу остатков дневных впечатлений все же позволяет не только ограничить область поиска скрытых мыслей сновидения, но и выделить его элементы, не объяснимые дневными впечатлениями и их ассоциативными связями, названными Фрейдом символами сновидения. Несмотря на то, что в этих символах число означающих (практически все вещи повседневной реальности) многократно превосходит число означаемых (все, что относится к смерти, рождению, половым различиям и связям, к отношениям с родственниками и т. п.), одно и то же означающее может означать несколько означаемых, что является еще одной причиной незавершенности всякого толкования сновидений. Разрабатываемая на основании толкования сновидений теория работы сновидения позволяет объяснить не только алогичность явного содержания сновидений, но и механизмы работы психики вообще. Работа сновидения сводится к двум типам ассоциирования – смещению, т. е. переносу значимости с одного представления на другое, связанное с ним цепью ассоциаций, и сгущению, т. е. соединению в одном представлении нескольких ассоциативных цепей. Эти действия предпринимаются психикой спящего в стремлении сохранить состояние сна в борьбе с внутренними и внешними раздражениями и влечениями. Сновидение осуществляет желание спящего в иллюзии, тем самым предохраняя его от пробуждения, но поскольку психика взрослого слишком сложна, сновидение вынуждено прибегать к ассоциациям по смежности и сходству и к символике, для того чтобы скрыть неисполнимые желания и противоречивость желаний. Открытие Фрейдом “цензуры сновидения”, т. е. сопротивления толкованию и запоминанию сновидений, позволило ему сделать вывод о том, как работает психика в бодрствующем состоянии. Фрейд полагает, что неисполнимые влечения, образующие содержание бессознательного, пребывают в состоянии вытеснения, а сознание сопротивляется вызывающему страх возвращению вытесненного. Пребывающее “между” сознанием и бессознательным предсознательное (неактуализированные воспоминания и знания) отделено от бессознательного цензурой, не допускающей в предсознательное опасные влечения, а от сознания – “второй цензурой”, не допускающей в сознание тревожные мысли. Вытесненное (бессознательное) содержание психики организовано как “семейный роман”, структурным центром которого является Эдипов комплекс, т. е. влечение к родителю противоположного пола и отвращение от родителя своего пола, смерти или исчезновения которого желает маленький Эдип. Коль скоро ребенок не может только любить родителя противоположного пола (испытывая к нему ненависть, поскольку тот ему не принадлежит) и только ненавидеть родителя своего пола (которого он любит как своего родителя), Эдипов комплекс задает систему отношений ненависти-любви, которую Е. Блейлер характеризует как амбивалентную, а В. Штекель – как биполярную. В пору создания “Толкования сновидений” именно в Эдиповом комплексе, складывающемся в возрасте от 3 до 5 лет, Фрейд видел источник развития как здоровой, так и больной психики, отличающихся Друг от друга тем, что в случае здоровой психики ребенку удается обрести приемлемые замещения своих родителей и тем самым добиться разложения Эдипова комплекса, сохранение которого в больной психике приводит к развитию невроза или извращения. Идеи, изложенные Фрейдом в “Толковании сновидений”, легли в основание теории П., а техника толкования сновидений стала основой техники П.

Основой разработанного Фрейдом метода лечения невротических расстройств стало установление между аналитиком и пациентом отношений трансфера, в результате которого пациент переносит на аналитика образ родителя, и контртрансфера, в результате которого аналитик переносит на пациента образ ребенка. Установление такого отношения и его ограничение (плата за лечение и т. п.) становится предпосылкой успешного лечения, суть которого заключается в том, что, позволив пациенту свободно высказывать все, что тому приходит в голову, аналитик систематически толкует речи пациента, используя при этом изложенные в “Толковании сновидений” теории сгущения и смещения, и в первую очередь – теорию символики сновидений. Особое значение для П. сохраняет и толкование сновидений пациентов.

В рамках усвоения и развития созданных Фрейдом практики и теории П. свершилось и организационное оформление П., начавшееся в 1902 г., когда в доме Фрейда по средам стали собираться коллеги-врачи, обсуждавшие проблемы П. К тому времени, когда была создана Международная психоаналитическая ассоциация (1910), в П. пришли А. Адлер, В. Штекель, О. Ранк, О. Фенихель, П. Федерн, Г. Закс, Г. Нунберг, Е. Блейлер, К. Г. Юнг, О. Пфистер, К. Абрахам, М. Эйтингон, Л. Бинсвангер, Ш. Ференци, Ш. Радо, В. Тауск, Э. Джонс, А. Брилл и многие другие, были созданы центры П. в Будапеште, Вене, Цюрихе, Лондоне и Берлине, проведены международные конгрессы П. (первый – в 1908 г.), состоялось знаменитое путешествие Фрейда, Юнга и Ференци в США (1909). Организационный рост П. сопровождался и теоретическими и практическими нововведениями.

При активном участии своих учеников, в первую очередь Абрахама, Фрейд разрабатывает теорию стадий либидинального развития, обоснованную т. н. “первой теорией влечений”. Называя влечением энергетический заряд, подталкивающий организм к некоторой цели, и определяя влечение его истоком, объектом, целью и силой, Фрейд выделяет два основных влечения: сексуальное влечение и влечение к самосохранению. Энергетическим наполнением сексуального влечения (позднее – и влечения к самосохранению) оказывается вырабатываемая самими органами человеческого тела энергия, которую Фрейд называет либидо. Выделение стадий либидинального развития становится возможным потому, что либидо по-разному распределяется в организме в зависимости от того, при помощи какого органа тела получает удовольствие ребенок. Становясь центром жизни влечений, этот орган вызывает к себе повышенный интерес ребенка и способствует формированию “инфантильной сексуальной теории”, объясняющей (фантастически) центральное место, отводимое определенному органу в жизни ребенка.

Создание теории стадий либидинального развития позволило Фрейду и Абрахаму, описав доэдиповы стадии сексуального развития, выделить следующие стадии либидинального развития.

1) Оральная стадия связана с удовольствием от сосания, получаемым при помощи рта при кормлении грудью.

2) Орально-садистская стадия связана с отучением ребенка от груди и появлением зубов. Абрахам полагал, что ребенок, испытывая фрустрацию в связи с отлучением от материнской груди, реализует возникшие при этом агрессивные импульсы, стремясь укусить обманувший ожидания объект.

3) Анально-садистская стадия связана с получением удовольствия от испражнений и переносом интереса на анальное отверстие. Извержение кала, свидетельствующее о здоровье ребенка, радует его родителей, и восприятие этой радости способствует установлению символической связи кала с даром и деньгами. С другой стороны, запрещая игры с экскрементами, родители способствуют развитию появившегося ранее садизма ребенка, который отныне направлен против этого запрета.

4) Уретральная стадия связана с удовольствием от мочеиспускания и игр со струёй мочи и, по мнению Абрахама, является переходной к стадиям развития связанным с интересом к гениталиям.

5) Фаллическая стадия связана с получением удовольствия от игр с пенисом у мальчиков и с клитором, рассматриваемым как незрелый пенис, у девочек В этой стадии формируется представление о фаллосе-символе, имеющее равную значимость для развития и того и другого пола.

6) Генитальная стадия характеризуется формированием и разложением Эдипова комплекса у мальчиков и комплекса кастрации – у девочек. На этой стадии развития ребенок узнает о различии полов и назначении гениталий и, преодолев автоэротизм, впервые обретает внешний объект влечения в лице одного из родителей или того, кто его замещает, этому объекту он теперь отдает часть своего либидо, к этому объекту и его подразумеваемым свойствам прикован теперь его интерес. У мальчиков Эдипов комплекс с его желанием смерти отца вызывает страх перед наказанием за такое желание в форме кастрации, и угроза кастрации вкупе с биологической незрелостью ребенка приводят к исчезновению внешних признаков сексуальной жизни и началу латентного периода, длящегося приблизительно с 5 до 15 лет, вплоть до “второго начала сексуальной жизни”. У девочек комплекс кастрации основывается на ненависти к матери, которая, предположительно обладая фаллосом, не передала его дочери, и обуславливает формирование Эдипова комплекса в виде стремления овладеть фаллосом отца. Неосуществимость этого стремления приводит к началу латентного периода, за время которого интерес девочки перемещается с клитора на влагалище, что соответствует осознанию женщиной своего места в мире.

Разработка теории стадий либидинального развития значительно обогатила теорию бессознательного в П. Эдипов комплекс отныне был окружен совокупностью “инфантильных сексуальных теорий”, отвечающих на вопросы, продиктованные интересом к сексуальности, в духе той или иной стадии либидинального развития. Учение о стадиях либидинального развития стало основанием классификации характеров и неврозов, психозов и сексуальных извращений, соотносимых с неврозами как позитив с негативом. Как извращения, так и психогенные неврозы объясняются в П. фиксацией на определенной стадии развития с характерной именно для нее “инфантильной сексуальной теорией”, закрепленной в специфической символике, истолкование которой в ходе сеанса ? должно вызвать регрессию к той именно стадии развития, разложение которой не завершено. Учение о либидинальных стадиях развития очертило т. о. границы той территории, по которой предстояло двигаться П. В более общем плане это учение обеспечило возможность описания развития личности с учетом половозрастных различий и создания новой теории личности. Вместе с тем, социокультурное содержание этого учения было далеко не очевидно, учение это, с его исключительным вниманием к структурам и символам бессознательного, исследование которых на время отодвинуло на второй план проблему личности, представлялось биологизаторским, что и вызвало первые расколы в П.

Против мнимого “пансексуализма” Фрейда выступили А. Адлер (в 1911 г.), Е. Блейлер и К. Г. Юнг (в 1913 г.). Адлер, порвавший с Фрейдом и разработавший свою индивидуальную психологию, целью которой было не столько лечение неврозов, сколько самопознание, считал сексуальность лишь символическим выражением реальной движущей силы развития психики – воли к власти, направленной на решение проблем существования (жизнь в обществе, труд, любовь) и Удовлетворение основных инстинктов (стадного, пищеварительного, сексуального) С т зр. Адлера, причиной невроза оказывается “комплекс неполноценности”, вызванный физиологическими, морфологическими или функциональными отклонениями и порождающий, у тех, кто его испытывает, чувство “мужского протеста”, чувство, которое слабые (дети, женщины, слабые мужчины) испытывают перед лицом сильных и преодолевая которое они стремятся компенсировать “комплекс неполноценности”, выработав “комплекс превосходства”. Неудачная компенсация или сверхкомпенсация и вызывают невротические расстройства. Не отрицая важности описанных Адлером чувств неполноценности и вины в развитии личности, Фрейд отверг индивидуальную психологию в целом, расценив ее как отход от П.

Отношение Адлера к сексуальности стало причиной такой оценки его теорий; и это же отношение вызвало разрыв Фрейда с Юнгом. Подобно Адлеру, Юнг считал сексуальность символическим выражением психической энергии вообще, и созданная им аналитическая психология, как и индивидуальная психология Адлера, была направлена не столько на лечение, сколько на самопознание. Юнг рассматривает либидо расширительно, как подвергающуюся саморегуляции и компенсации психическую энергию, которая порождает влечения, тогда как стереотип восприятия их объектов (матери, отца, брата и т. п.), имаго, порождает образы. Юнг переосмысливает понятие бессознательного, вводя представление о коллективном бессознательном. С т. зр. Юнга, структуру бессознательного составляют анимус и анима – имаго отца и матери соответственно – и тени, или архетипы коллективного бессознательного. Причиной невроза Юнг считает неспособность ответить на запросы жизни, объяснимую отсутствием конструктивного отношения к коллективному бессознательному, и оттого целью его “проспективного” (в отличие от “ретроспективного” анализа Фрейда) анализа становится индивидуация. Характерология Юнга, согласно которой восемь типов характера выделяются вследствие пересечения двух установок (интровертивной и экстравертивной) с четырьмя свойствами психики (мышление, чувство, ощущение, интуиция), далека от П., еще дальше от П. юнгианские представления об оккультизме; аналитическая психология Юнга по мере ее развития все сильнее напоминала религиозную философию, и все меньше оставалось в ней общего с П.

В ответ на выход из П. некоторых известных его приверженцев, ортодоксальное течение в П. консолидировалось вокруг Фрейда, создав т. н. Комитет, в который вошли К. Абрахам, Э. Джонс, Г. Закс, Ш. Ференци, О. Ранк, а позднее также М. Эйтингон и А. Фрейд. При участии этих своих учеников Фрейд в 1920-х гг. формулирует т. н. “вторую теорию влечений”, дополняющую и развивающую первую. Хотя “первая теория влечений” объясняла агрессивность особенностями анальной и оральной стадий развития, один из аспектов человеческой деструктивности – стремление к повторению любого, даже болезненного, прежнего состояния – остался без объяснения. Тем самым не получил надлежащего толкования и развития целый класс неврозов – неврозы навязчивых состояний, распространенность которых стала вполне очевидной в годы первой мировой войны. “Первая теория влечений” объясняла деструктивность тем, что в процессе развития принцип удовольствия приходит в противоречие с принципом реальности, и это противоречие вызывает агрессивную реакцию со стороны ребенка. “Вторая теория влечений” утверждает, что все живое стремится к воспроизведению прежнего состояния, каким бы оно ни было, а поскольку неживое было раньше, чем живое, неорганическое предшествовало органическому, а смерть – жизни, стремление к повторению воплощает влечение к смерти (инстинкт смерти). Главным противоречием влечений отныне становится не противоречие между влечениями к сохранению рода и к самосохранению, но противоречие между влечением к жизни и влечением к смерти. Однако эти влечения противостоят друг другу лишь с т. зр. их целей; напротив, вызывая повторения, влечение к смерти обосновывает влечение к жизни. Так, коитус – воплощение влечения к сохранению рода, а коль скоро, вступая в половой акт и уделяя часть либидо партнеру, мы ожидаем возврата затраченной энергии, то коитус является и воплощением влечения к самосохранению. Но Ференци, следуя “второй теории влечений” Фрейда, заключает, что коитус прежде всего воплощает стремление вернуться назад, в материнскую утробу, в ситуацию до рождения, к смерти. Создание “второй теории влечений” не только позволило Фрейду создать исчерпывающую классификацию неврозов, но и, внешне усложнив свою теорию введением новой энергии – деструктивности и нового влечения к смерти, создать значительно более простое и понятное основание теории жизни влечений, вернувшись к древнему мифу о противостоянии Эроса и Танатоса, Любви и Вражды.

Новая теория влечений позволяет Фрейду пересмотреть и топику душевной жизни человека. Первая, созданная на рубеже веков, топика утверждала наличие в психике трех “мест”: сознания, предсознательного и бессознательного. Новая топика вводит три другие инстанции: Оно, Я и Сверх-Я. Оно (ранее термин использовался Ф. Ницше и Г. Гроддеком для обозначения “безличного и природно-необходимого в нашем существе”) приблизительно соответствует бессознательному первой топики: это – место пребывания вытесненных желаний, отделенное от Я стеной защитных механизмов и испытывающее воздействие предсознательных запретов Сверх-Я. Я, которое Фрейд сравнивает с телом, образуется в результате получения внешних и словесного выражения внутренних ощущений, за счет системы сознаниевосприятие и за счет постепенного освоения Оно. Сверх-Я, инстанция, которую Фрейд впервые вводит во второй топике, возникает вследствие того, что ребенок, потерпев неудачу в слиянии с объектом влечения, идентифицирует себя с ним. Я как бы предлагает себя Оно в качестве объекта любви и тем самым создает в психике новую инстанцию, занятую приведением в действие предсознательных моральных запретов. Направляя эти запреты на вытесненное бессознательное, Сверх-Я включается в бессознательный процесс. Но и Я, центром которого является сознание, включает в себя бессознательные защитные механизмы и предсознательное (“официальное” Я и неактуализированное знание). Даже Оно, включающее в себя неосознанные природные ощущения и вытесненные желания, неоднозначно. Вторая топика Фрейда обосновывает, т. о., единство психики присущими ей внутренними конфликтами, что не только объясняет феномены “множественности” личностей и “высшего” и “низшего” бессознательного, волновавшие предшественников Фрейда, но и свидетельствует о зрелости теории П. Определенность, достигнутая Фрейдом при создании второй топики, способствовала тому, что основные конфликты 20 – 30-х гг. ~ с Ранком, с Ференци, с Кляйн – остались конфликтами в рамках П. Суть П. к этому времени была сформулирована вполне отчетливо (в отличие от положения в самом начале века).

Конфликт ортодоксальных аналитиков с Ранком, основные события которого разыгрались в 1923 – 1926 гг., был связан с предложенной Ранком техникой активной терапии и с обосновывающей ее теорией “травмы рождения”. За сокращение продолжительности лечения и за активизацию поведения врача в процессе лечения в различное время выступали и другие сторонники П. (В. Штекель, Ш. Ференци, М. Кляйн, Ф. Александер); особенность позиции Ранка связана с его теоретическими изысканиями. В начале века Фрейд доверил Ранку разработку проблемы немедицинского применения П., в частности – для толкования мифов. Исследовав мифы о рождении героя, Ранк пришел к выводу о том, что отличительная черта героев, позволяющая им не испытывать страха, – рождение из воды без участия отца. Ранк полагал, что мифы о героях создаются людьми в стремлении утвердить в своем двойнике бессмертие своего Я. В отношениях с противоположным полом Я старается уподобить себе Ты, увидеть в нем своего двойника, тогда как личность в такого рода контактах направлена к восполнению биологической неполноты. Стремление к созданию своего бессмертного двойника приобретает особую настоятельность в связи с “травмой рождения”. Развивая учение Фрейда о влечении к смерти, Ранк высказывает предположение о том, что в основе всех невротических расстройств лежит травма, испытываемая ребенком в миг рождения и связанная с переходом на дыхание своими легкими. Утверждение бессмертия своего Я как своего рода рождение воспроизводит боль “травмы рождения”, и оттого для творчества необходимо преодолеть страх. Исходя из того, что невротики, неспособные ни подчинить свою волю воле сообщества (как нормальные люди), ни противопоставить свою волю воле сообщества (как художники) находятся на полпути между нормальными и творческими людьми, Ранк считал нецелесообразным превращать невротиков в нормальных людей: целью П. Ранка становится проявление творческой активности. Для этого Ранк и разрабатывает активную терапию, в ходе которой аналитик, не ограничиваясь истолкованием, провоцирует пациента на проявление его воли к власти. Теория Ранка, равно как и его личные контакты (Г. Миллер, А. Нин и др.) вели П. к сближению с авангардистским искусством, в первую очередь к сближению с сюрреализмом, интерес представителей которого к П. отражен уже в “Первом манифесте” (1919).

Ш. Ференци, развивая учение Фрейда о влечении к смерти в тесном контакте с Ранком и исходя из принятой в биологии идеи параллелизма онто- и филогенеза, рассматривает развитие жизни на Земле от появления органического до ледникового периода и параллельное ему развитие человека от появления яйцеклетки до латентного периода как последовательность пяти катастроф, каждая из которых представляет собой этап отделения от материнской стихии первоводы или первоокеана, от Талассы. В коитусе как раз и воплощается стремление назад, “талассальная регрессия”, предопределенная тем, что только в материнской утробе первоокеана возможно безусловное удовлетворение всех желаний. Поиск покоя, простирающийся вплоть до “удовольствия от саморазрушения”, становится характерной чертой формирования внешней композиции Я, тогда как внутренняя композиция представляет собой амфимиксию (смесь или сплав) эротизмов. Возрастающая в процессе взросления проблематичность получения удовольствия приводит к тому, что Я отличает себя от сопротивляющегося мира, производя его фантастическое освоение в форме интроекции, и, в то же самое время, стремится к фантастическому преодолению его сопротивлений, проецируя на него свои свойства. Поскольку Я, как показал Фрейд, телесно, реально, желания реализуются в процессе материализации, т. е. посредством возможностей, заложенных в человеческом теле (непроизвольный смех, нервный тик, головокружение и т. п.). Свой вариант Ш. Ференци называет “биоанализом” и разрабатывает соответствующую теории терапию. До 1927 г. Ференци практикует вариант активной терапии, вменяя аналитику в обязанность сознаваться в своих ошибках пациенту и вознаграждать его за успех анализа; позднее Ференци создает “релаксивную” терапию, исходящую из предположения, что для достижения регрессии с пациентом надо обращаться как с ребенком. Эти нововведения в области техники П. вызвали трения между Ференци и Фрейдом в начале 30-х гг. Ортодоксальные же сторонники П. (К. Абрахам, М. Эйтингон, Э. Джонс, Э. Гловер, А. Фрейд и др.) критиковали Ранка и Ференци за то, что те, подчеркивая роль материнского начала в становлении личности, умаляют роль отца, а значит, и Эдипов комплекс, якобы производя т. о. “физиологизацию” П. и отказываясь от сексуальной этиологии неврозов. Только в П., разработанном М. Кляйн, идеи Ранка и Ференци были синтезированы с традиционными теориями П., что привело, однако, к созданию такого варианта П., который заведомо не могли одобрить ортодоксы.

Принятое в П. учение о регрессии предполагает необходимость детского ? · однако никто из основателей П. детским контингентом не занимался. Создательницей детского П. стала М. Кляйн, ученица Ференци и Абрахама. Использовав вместо метода свободных ассоциаций игры с детьми, она сумела снизить взораст пациентов аналитика до 3 лет. Полученный Кляйн клинический опыт позволил ей существенно пересмотреть теорию стадий либидинального развития. С одной стороны, Кляйн следует Ранку и Ференци, подчеркивая роль материнского начала, но, с другой стороны, она восстанавливает значение Эдипова комплекса, впрочем, описанного совсем не так, как в “Толковании сновидений” Фрейда. Участниками Эдипова комплекса, как его истолковывает Кляйн, оказываются не отец, мать и ребенок, но тело матери, пенис отца и ребенок. Кляйн полагает, что Эдипов комплекс возникает очень рано, едва ли не сразу после рождения, и что он связан с “инфантильной сексуальной теорией”, в которой коитус родителей представляется их соединением в одно тело в результате обмена органами: мать поглощает семя отца и его пенис, а отец – молоко матери и ее грудь. Интроекция этого образа единого тела создает в психике ребенка инстанцию Сверх-Я. Примитивный садизм ребенка, по мнению Кляйн, вызван не фрустрацией, а влечением к смерти и направлен на тело матери, из которого ребенок хочет извлечь пенис отца, отождествляемый с экскрементами и с детьми, для того чтобы устранить отца и занять его место Эдипов комплекс в теории Кляйн одновременен орально- и анально-садистским стадиям развития, и вообще все описанные Фрейдом и Абрахамом стадии либидинального развития не следуют друг за другом, но взаимодействуют, и этим объясняется необычайная сложность детских игр и сновидений, представлявшихся Фрейду простыми. Погруженный с самого рождения в мир насилия и страха, ребенок очень рано проходит стадии развития, фиксация на “которых чревата образованием психоза, и р колебаниях страхов и защитных механизмов вырабатывает позиции двух видов· паранойяльную и депрессивную. Оставаясь сторонницей активной терапии, Кляйн настаивает на необходимости истолкования самому ребенку смысла его 1я гр, с тем чтобы привести его в результате анализа к действительности. Теория Кляйн оказалась настолько органичной дал английского П. (Д. В. Уинникот, М. Балинт, Д. Мельцер и др.), что другая, созданная чуть позже А. Фрейд школа английского П. получила название Континентальной школы. Вклад же Кляйн в развитие теории и практики П. заключается в уникальном по яркости и точности описании детских фантазий, роль которых в этиологии неврозов и психозов подчеркивалась всегда и всеми представителями П.

Исследование фантазий предполагало и обращение П. к исследованию мифов и легенд, а значит, и сближение П. с этнографией. Хотя этнографические взгляды Фрейда, сформулированные с его работе “Тотем и табу” (1913), опирались на этнографические исследования XIX в. и представляли собой применение теорий П. к чужому этнографическому материалу, они оказали значительное влияние на творчество целого ряда крупнейших этнографов XX в. (Б. К. Малиновский, Р. Бенедикт, М. Мид, К. Леви-Стросс и др.). Создателем же собственно психоаналитической этнографии стал Г. Рохайм, который, основываясь на результатах своих полевых исследований аборигенов Австралии, предложил рассматривать культуру как продленное детство. Отметив, что ребенок, в отличие от детенышей животных, рождается неготовым к самостоятельной жизни, Рохайм рассматривает основные изобретения человека (земледелие, скотоводство и т. д.) как результат проекции человеческих качеств на внешний мир. Представившая психоаналитическое толкование этнографических данных теория Рохайма была тем более своевременной, что с опорой именно на эти данные уже с конца 20-х гг. подвергались ревизии основоположения П.

В самом П. т. н. “культурализм”, опираясь на идею культурного своеобразия и ссылаясь на заимствованные из этнографических исследований примеры, противопоставил себя “биоанализу” Фрейда и его непосредственных последователей. Его основные представители – ведущие психоаналитики Нью-Йорка и Чикаго ( Ф. Александер, Г. С. Салливен, Р. А. Шпитц, Э. Г. Эриксон, К. Хорни, Э. Фромм) – стремились привнести в П. теорию социального взаимодействия, что, с одной стороны, соответствовало традиционному для США истолкованию личности, а с другой стороны, было допустимым толкованием понятия “комплекс”, но едва ли прибавляло что-то новое к теориям П.

Этнографические данные использовались и теоретиками, стремившимися соединить П. с марксизмом. В. Райх, сделавший себе имя в П. своими исследованиями характера, стремился, опираясь на данные Малиновского, создать новый вариант марксистской теории происхождения семьи и частной собственности. Райх полагает, что для обществ без частной собственности характерна сексуально-поощрительная мораль, тогда как сексуально-запретительная мораль вводится в интересах сохранения собственности в семье. Рассматривая первобытное состояние общества и детство как сексуальный рай, Райх попросту игнорирует теории английского П., с которыми он, возможно, даже не был знаком. Порвав в 1933 г. с П., Райх занялся разработкой теории сексуальной революции и техники вегетотерапии, предусматривавшей непосредственный телесный контакт между врачом и пациентом. Хотя вегетотерапия Райха и опирается на учение о характерах, разработанное в рамках П., сама эта техника, не учитывавшая замечание Фрейда о том, что переход от бессознательного к предсознательному осуществляется благодаря словесным представлениям, не имеет отношения к П. Напротив, Ж. Лакан развивает именно такие идеи Фрейда. Созданию его теории “стадии зеркала” (1936) и организационному оформлению его в виде Парижской школы Фрейда (1964) предшествовало освоение П. не только официальными французскими аналитиками (Р. Лафорг, М. Бонапарт, Т. Рейк, Э. Пишон, Р. де Соссюр, С. Нахт и др.), но и французскими поэтами, художниками, философами, прямо или косвенно связанными с сюрреализмом, оказавшим сильнейшее воздействие и на теорию Лакана. Лакан предполагает, что Эдиповой, иди символической, стадии либидинального развития предшествует стадия зеркала (или “воображаемая”), за время которой ребенок переходит от восприятия своего образа как другого к идентификации со своим образом и тем самым от восприятия матери как другой к идентификации с фаллической матерью. В Эдиповой же стадии ребенок переходит от идентификации с матерью к получению доступа к Имени Отца и к символическому порядку. Выражающееся в фантазиях и символах бессознательное, пусть и не связанное с представлениями слов, структурировано как язык, и Лакан подчеркивает значение языка и речи в П., полагая, что задачей П. является укрепление в субъекте реального, противостояние которого символическому и воображаемому поддерживается желанием и воплощает интерсубъективность. Создавая языковой вариант П., Лакан утверждает принципиальную незавершенность всякого толкования в П., а обращение к работам самого Фрейда и восстановление значения таких важных для П. понятий, как “сексуальность” и “бессознательное” позволяет говорить о Лакановом П. как о завершении одного из циклов развития П.

В конце XX в. идеи П., зародившегося около ста лет тому назад, распространены практически повсюду: в медицине (психосоматической) и в целении, в философии и в искусстве; П. оказал несомненное воздействие на формирование целого ряда гуманитарных и социальных наук: социологии, этнографии, литературоведения… П. сильнейшим образом повлиял и на стиль мышления ху в., представ, как отмечал уже Ранк, своего рода религией века. Вместе с феноменологией, П. представляет собой одну из двух теорий психики, отвечающих на запросы нашего столетия, и сегодня, несмотря на то, что нерешенные в этой области проблемы (такие, как проблема лечения психозов) постоянно вызывают к жизни все новые теории, опровергающие основоположения П. (антипсихиатрия шизоанализ и т. д.), он сохраняет свое исключительное значение и как техника лечения, и как культурно-философское явление.

С. А. Никитин

Психоанализ
- ряд методов исследования психики и психотерапии, связанных с идеями З.Фрейда. Цель – достижение “господства...

- ряд методов исследования психики и психотерапии, связанных с идеями З.Фрейда. Цель – достижение “господства разума над иррациональными и бессознательными страстями; освобождение человека из-под власти бессознательного в пределах возможного…, оптимальное знание истины, а значит, знание реальности” (Э.Фромм). Фрейд настаивал на любви к истине как непременном условии психоаналитической работы, но будучи догматиком-атеистом, узко понимал истину. Он предложил нестрогий метод свободных ассоциаций в интерпретации симптоматики подсознания, придал определяющее значение бессознательным сексуальным стремлениям и признал духовные искания и творчество в культуре сублимацией их энергии. Религиозная жизнь человека, согласно психоанализу, детерминирована его историей с раннего детства, где главную роль играет властный отец – пугающий и притягательный, дающий защиту и безопасность в ответ на послушание. Повзрослев он находит образ Бога, властного и бесчеловечного, и устанавливает с ним рабские отношения. Они иллюзорны, патологичны и выражают неспособность невротика-инфантила справиться с проблемами и стать независимым, взрослым и рациональным человеком. Мир, в котором человек должен научиться жить, это, по Фрейду, безбожный мир, где есть законы и порядок, но нет любящего Отца. Психоанализ натуралистически низводит духовную жизнь на низшие уровни душевной жизни, искаженной грехом, если давать христианскую оценку. Однако, человеку дано быть сильнее своей сексуальности и незрелости своего отношения к Богу, что означает фундаментальную неправоту Фрейда по отношению к религии. Несмотря на несоответствие его концепции существу религии как связи и встречи с Высшим, ценность фрейдизма усматривают в том, что он выразил, как уж сумел, на светском языке аспект библейской истины о падшести человека. “Психоанализ философски не справился с тем кладом глубинной душевной жизни, который он сам нашел” (С.Франк). “Психоанализ описывает то, что само по себе еще не является верой” (О.Клеман).

Психоанализ
- разработанный Фрейдом метод лечения психических заболеваний, а также комплекс гипотез и теорий, объясняющих роль...

- разработанный Фрейдом метод лечения психических заболеваний, а также комплекс гипотез и теорий, объясняющих роль бессознательного в жизни человека и развитии человечества. Несмотря на, то что многие психоаналитики стремятся подчеркнуть научный (и в этом смысле нефилософский) статус П., учение Фрейда с момента своего возникновения не только претендовало на обобщения философского характера, но и включало в себя установку на создание своеобразной философии человека. Становление П. связано с попыткой найти выход из тупиков, в который вели философию, с одной стороны, позитивизм, ориентированный исключительно на естественнонаучное знание, и, с другой стороны, иррационализм, апеллирующий к интуитивным догадкам и внутриличностному постижению бытия. Организационное оформление П. началось в 1902 с образования маленького кружка единомышленников, затем переросло в Венское психоаналитическое общество и наконец завершилось распространением психоаналитического движения во многих странах Западной Европы и Америки.

В П. исследуется не просто внутренний мир человека, а та сфера психического, в рамках которой происходят наиболее существенные и значимые процессы и изменения, оказывающие воздействие на организацию всего человеческого бытия. Онтологическая проблематика смещается в плоскость психики. Реальностью признается психическое, имеющее свою собственную природу и подчиняющееся особым закономерностям развития, далеко не всегда имеющим аналог в физическом мире. Исследование психически реального, выявление закономерностей функционирования человеческой психики, изучение внутренних коллизий и драм, разыгрывающихся в глубинах человеческого бытия, – таковы существенные моменты психоаналитической философии. П. опирается на гипотезу о существовании бессознательного пласта человеческой психики, в недрах которого происходит особая жизнь, еще недостаточно изученная, но тем не менее реально значимая и заметно отличающаяся от процессов сферы сознания. Если в некоторых философских системах прошлого признание самостоятельного статуса бессознательного ограничивалось в лучшем случае попытками рассмотрения взаимоотношений между сознательными и бессознательными процессами, то в П. исследуются не только эти взаимоотношения, но и содержательные характеристики самого бессознательного психического. Бессознательное сравнивается с большой передней, где находятся все душевные порывы, а сознание – с примыкающей к ней узкой комнатой, салоном. На пороге между передней и салоном стоит страж, пристально разглядывающий каждое душевное движение и решающий вопрос о том, пропустить ли его из одной комнаты в другую. Если душевное движение допускается в салон, то оно может стать сознательным, когда привлечет к себе внимание сознания. Передняя комната – обитель бессознательного, салон – вместилище предсознательного, и только за ним расположена келья собственно сознательного. Таково одно из пространственных, или топических, представлений П. о человеческой психике. В 20-е годы в П. используется иное сравнение. Психика понимается как состоящая из трех слоев, или инстанций, – Оно, Я, Сверх-Я. Бессознательное Оно представлено в качестве унаследованного человеческой организацией глубинного слоя, в недрах которого скрыты потаенные душевные движения, напоминающие старых демонов и выражающие безотчетные влечения человека. Сознательное Я – посредник между Оно и внешним миром, инстанция, предназначенная для содействия в деле оказания влияний этого мира на бессознательную деятельность индивида. Сверх-Я – инстанция, олицетворяющая собой императивы долженствования и запреты социокультурного характера. Я пытается подчинить себе Оно. Если это не удается, то Я подчиняется Оно, создавая лишь видимость своего превосходства над ним. Сверх-Я тоже может властвовать над Я, выступая в роли совести или бессознательного чувства вины. В итоге Я оказывается в тисках многообразных противоречий, являясь “несчастным”, подверженным троякой угрозе: со стороны внешнего мира, вожделений Оно и строгости Сверх-Я. Учение о “несчастном Я” направлено против светских и религиозных иллюзий о человеке как внутренне непротиворечивом существе.

Согласно Фрейду, на протяжении истории развития научной мысли человеческая самовлюбленность претерпела несколько ощутимых ударов – “космологический”, нанесенный Коперником и сокрушивший представления человека о Земле как центре Вселенной; “биологический”, нанесенный Дарвином, показавшим, что человек является лишь ступенькой в эволюции животного мира. Но наиболее ощутимым должен стать, согласно Фрейду, удар “психологический”, исходящий из учения о “несчастном Я”, не являющимся господином в своем собственном доме. Душевная жизнь человека беспрерывно потрясается конфликтами. Их разрешение связано с защитными механизмами, позволяющими приспосабливаться к внешнему миру. Человек руководствуется в жизни двумя принципами. Первый из них – “принцип удовольствия” – внутренне присущая каждому индивиду программа функционирования психических процессов, в рамках которой бессознательные влечения автоматически направляются в русло получения максимального удовольствия. Второй – “принцип реальности”, корректирующий ход протекания психических процессов в соответствии с требованиями окружения и задающий ориентиры, способствующие избежанию потрясений, связанных с невозможностью непосредственного и сиюминутного удовлетворения влечений. Однако защитные механизмы подобного рода, эффективные по отношению к внешней реальности, не всегда способствуют разрешению глубинных конфликтов, обусловленных психической реальностью. В лучшем случае происходит вытеснение социально неприемлемых порывов и желаний в сферу бессознательного. При этом создается лишь видимость разрешения внутрипсихических конфликтов, ибо вытесненные в бессознательное желания человека в любой момент могут вырваться наружу, став причиной очередной драмы. Разрешение внутренних конфликтов должно достигаться путем сознательного овладения желаниями, непосредственного их удовлетворения или сублимацией. П. как раз и замышляется в качестве эффективного средства оказания помощи тем, кто нуждается в переводе бессознательного в сознание.

Практика П. направлена на выявление и анализ патогенного материала, получаемого в процессе расшифровки “свободных ассоциаций”, толкования сновидений, изучения ошибочных действий (описки, оговорки и т.д.) и тех “мелочей жизни”, на которые, как правило, не обращают внимания. В теоретическом отношении это самым тесным образом связано с психоаналитической теорией познания, основывающейся на признании наличия в человеке такого знания, о котором самому ему ничего не известно до тех пор, пока не будет восстановлена цепь воспоминаний о реальных событиях прошлого, некогда имевших место в жизни отдельного индивида или в истории развития человечества. Познание бессознательного является в П. не чем иным, как припоминанием, восстановлением в памяти человека ранее существовавшего знания. Психоаналитически истолкованное сознание оказывается воскрешением знания-воспоминания, вытесненного в предсознательное в силу нежелания или неумения человека распознать за символическим языком бессознательного те его внутренние стремления и желания, которые нередко ассоциируются с какими-то скрытыми демоническими силами. П. объясняет настоящее, сводя его к прошлому, к детству человека, опираясь на постулат, согласно которому источником бессознательного является нечто, связанное с сексуальными отношениями в семье между детьми и их родителями. Познание бессознательного завершается обнаружением в нем Эдипова комплекса – тех первоначальных сексуальных влечений, под воздействием которых структурируется вся человеческая деятельность. Как в теоретическом, так и в практическом плане расшифровка “следов” бессознательного и выявление его смысла не решали окончательно вопроса о возможности понимания и осознания бессознательного психического, поскольку интерпретация бессознательных представлений допускает произвольное толкование и не исключает пристрастного отношения, проявляющегося в процессе познания бессознательного.

В психоаналитической философии просматривается стремление к выявлению нравственных оснований человеческого бытия. Расшифровка символического языка бессознательного, толкование сновидений, обнаружение симптомов болезненного расщепления внутреннего мира личности – все это приводило к признанию “злого”, “дурного” начала в человеке. Другой аспект состоит в том, что развертывание бессознательного психического сопровождается не только соскальзыванием к низшему, животному началу человеческого существа, но и деятельностью по созданию высших духовных ценностей жизни, будь то художественное, научное или иные виды творчества. В П. находит отражение кантовская идея о “категорическом императиве”, рассматриваемом в качестве особого психического механизма, всецело предопределяющего или корректирующего деятельность человека. Этим императивом является совесть, вытесняющая и подавляющая природные влечения индивида. Таким образом, в психоаналитической философии фиксируется двойственность бытия человека в мире, связанная с естественной и нравственной детерминацией его жизнедеятельности.

Акцентируя внимание на подавлении культурой сексуальных влечений человека и соотнося “культурную мораль” с ростом невротических заболеваний, Фрейд выражал надежду на то, что когда-нибудь проснется “совесть” буржуазного общества, в результате чего произойдет изменение нравственных норм, способствующее свободному развитию личности.

В психоаналитической философии рассматривается комплекс проблем и культурного, и социального характера. Обсуждаются проблемы “коллективных неврозов” и “невротической культуры”, а также такие темы, как антисоциальное поведение индивидов и психология масс, “социальное влечение” и социальная справедливость, “культурное лицемерие” общества и регулирование человеческих отношений в нем, “корпоративный дух” и трудовая деятельность и т.д. Однако социокультурная проблематика преломляется, как правило, через семейно-сексуальные отношения, получает такую трактовку, которая легко вписывается в психоаналитическое толкование бытия человека в мире как непрекращающейся борьбы между “инстинктом жизни” (Эросом) и “инстинктом смерти” (Танатосом). Философское осмысление П. характерно для целого ряда направлений современной западной философии, о чем свидетельствует разработка таких концепций, как “психоаналитическая философская антропология” (Бинсвангер), “экзистенциальный П.” (Фромм), “психоаналитическая герменевтика” (А. Лоренцер), а также ряда “синтетических” философско-антропологических учений, сочетающих отдельные идеи П. с “феноменологией духа” Гегеля (Рикёр) или феноменологией Гуссерля (Л. Раухала).

В.М. Лейбин

П., поначалу обозначавший метод лечения неврозов, по мере перенесения внимания Фрейда на исследование сновидений и ошибочных действий становится общим обозначением техники анализа психологических феноменов. Дальнейшая теоретическая разработка расширяет значение П. Он понимается уже не только как техника, но как самостоятельная научная дисциплина или проект, осознанно отграничивающий себя, с одной стороны, от метафизики, с другой – от классической психологии, что подчеркивается также его особым обозначением: “метапсихология” или “психология бессознательного”. Фрейд предпринимает неоднократные попытки определить сущностные черты “мета-психологии”, однако ни ему самому, ни его последователям не удается представить метапсихологию в виде особой системы, вывести основоположения психоаналитического метода. После первой серии метапсихологических статей Фрейда (последняя из которых датируется 1915) и многочисленных работ второго поколения психоаналитиков (Абрахама, Ференчи, Райха, Кляйн, Джоунса и др.), в 50-х годах происходит “пересмотр” концепции мета-психологии, связанный с именем Лакана. Используемая при этом техника заимствуется из лингвистики и общественных наук (Р. Якобсон, Леви-Строс), а образование понятий опирается на философскую традицию Гегеля и Гуссерля.

По мысли Фрейда, предмет мета-психологии составляет описание того или иного психического процесса в его топографических, динамических и экономических аспектах. Топографический угол зрения фиксирует различие сознательных и бессознательных представлений, динамический – интенсивность протекания психических процессов и напряженность импульсов, а экономический устанавливает распределение психической энергии между структурными частями психики и определяет источник импульса. Структурная метапсихология постепенно отказывается от использования понятий психические “зоны”, “силы” и “энергии”, пришедших в П. из психофизики. Однако то, что Фрейд в свое время обозначал как “топика”, “динамика” и “экономика”, в современной: психоаналитической теории фактически полностью выражают ее четыре центральных концепта: “бессознательное”, “влечение”, “повторение” и “перенос”.

Основное понятие П. – бессознательное. Традиционное представление о бессознательном, служившее метафизической основой нейрофизиологической психологии, принимается Фрейдом вплоть до 1895. Последующая разработка концепции бесознательного приводит к его радикальной переинтерпретации. П. постулирует несводимость психического к сознательному. В теоретическом и методологическом отношении одинаковую ценность имеют как “манифестированные” (явленные) содержания психических процессов, так и “латентные” (неявные) содержания психического. Любое психическое содержание есть “запись”. Вопрос при этом стоит не столько о том, являются ли элементы записи сознательными или пред-сознательными, сколько о том, при каких условиях они могут стать сознательными. Способность психического элемента стать сознательным определяется не его принадлежностью ассоциативному ряду (могущему состоять исключительно из бессознательных звеньев), а его значимостью в рамках определенной системы отношений, которое и есть бессознательное в строгом смысле слова. Бессознательное не исчерпывается своими содержаниями. Леви-Строс и Лакан, сравнивая структуру бессознательного со структурой речи, говорят в этой связи о “символической функции” или “символическом порядке”. Структура бессознательного подвижна, в ней постоянно происходят изменения, в ходе которых отдельные элементы “субституируются” {замещаются другими), объединяются с другими в одно целое или “смещаются” (перемещаются в другой контекст). Два вида трансформации – “сгущение” и “смещение” – представляют собой первичные процессы бессознательного и подлежат обнаружению с помощью разработанного Фрейдом “метода свободной ассоциации”. Последний состоит в свободном, непринужденном проговаривании пациентом всего, что приходит ему в голову во время психоаналитического сеанса, с последующим истолкованием этого аналитиком. Предполагается, что выявление и осознание пациентом скрытой связи между частями рассказа и вытесненными, бессознательными влечениями оказывает положительное терапевтическое воздействие. Структурная метапсихология подчеркивает аналогию между механизмами сгущения и смещения, с одной стороны, и такими риторическими фигурами, как метафора и метонимия, с другой.

Если в динамической модели Фрейда отделению психического элемента от его символического места соответствовал процесс вытеснения, то структурная метапсихология Лакана и его последователей, ставя во главу угла связь элемента с его символическим местом (аналогичную связи означающего с означаемым), отказывается от допущения двойственности психологического места (то есть принадлежности элемента системе сознания и системе бессознательного), от которого отталкивалась первая топографическая модель. Соответственно, и вытеснение трактуется уже не через динамику двух противодействующих сил, а как символическое снятие вытесненного.

Фундаментальная теорема психоанализа, сформулированная Фрейдом вначале применительно к сновидению (1900), а затем – к симптому (1905), гласит: в форме “исполнения” желаний и репрезентации влечений вытесненное представляет желание. Фрейд называл это “бессознательной фантазией”; Лакан ведет речь о “фантазме” как о “носителе желания”. Устанавливаемая таким образом связь между понятиями бессознательного, желания и влечения, знаменующая переход от топико-динамического к “экономическому” подходу, образует сердцевину психоаналитической теории Лакана.

Клаус Хамбергер (Вена)

Фрейд 3. Лекции по психоанализу. М., 1989; Лейбин В.М. Фрейд. Психоанализ и современная западная философия. М., 1990; Psychoanalysis and Philosophy. N.Y., 1970; Лоренцер А. Археология психоанализа. М., 1996; М. Miri. Philosophy of Psychoanalysis. Simla, 1977; J. Lacan. Les quatre consepts de la psychanalyse. P., 1973; Ch. Hanly. Existentialism and Psychoanalysis. N.Y., 1979; B. Farrell. The Standing of Psychoanalysis. Oxford etc., 1981; A. Grunbaum. The Foundation of Psychoanalysis: A Philosophical Critique. Berkeley etc., 1984.

Психоанализ
(от греч. psyche — душа и analysis — решение) — философско-психологическая концепция и часть психотерапии, врачебный метод...

(от греч. psyche — душа и analysis — решение) — философско-психологическая концепция и часть психотерапии, врачебный метод исследования, предложенный 3. Фрейдом для диагностики и лечения истерии. В П. проводится различие между техникой П. как методом психологического исследования бессознательных психических процессов, связанной с этой техникой терапией и основанной на них теорией П. — совокупностью разнородных предположений о строении и функционировании психического аппарата в целом.

Истоком П. является фрейдизм, который придал многим гипотезам бессознательного философско-ан-тропологический статус. Рождение П. стало поворотным пунктом в судьбе психологии. Оно оказало воздействие и на философию, поскольку сложилось новое филос. направление. Отныне психологи могли не только описывать разрозненные механизмы психики, но и изучать внутренний мир человека в целом.

П. присущ динамический взгляд на все стороны умственной жизни, сознания и бессознательного. Фрейд опирался на богатую филос. и психологическую традицию. Гипотеза о неисчерпаемости психики выдвигалась многими мыслителями. Учение о бессознательных идеях можно обнаружить у И. Герберта, интуицию о психической энергии — у Г. Фехнера. Психологическая теория неврозов была разработана Ж. Шарко и П. Жане. Ключевое для П. слово “вытеснение” использовалось ранее А. Шопенгауэром.

Непосредственной предтечей П. оказался т.н. ка-тарсический метод, развитый в 1882 венским психиатром И. Брейером. Последний доказал, что тяжелые формы истерии могут излечиваться с помощью гипноза, если пациент сумеет вспомнить забытое травматическое переживание и соответственным образом “отреагировать” на источник невроза.

Фрейд заменил гипноз новым методом, который лег в основу П. В результате выяснилось, что травматические события, аффективные переживания, несбывшиеся мечтания только по видимости исчезают из психики. На самом деле они подвергаются вытеснению — активному удалению из сознания в сферу подсознательного. Вытесненное из сознания забывается человеком, но сохраняет в бессознательном присущую ему энергию влечения. Под влечением Фрейд подразумевал общую направленность движения живого организма, бессознательное стремление человека к удовлетворению своих потребностей. Фрейд отказался от использования гипноза, применив метод свободных ассоциаций, позволяющий неожиданно набрести на истоки травмы. Он разработал психологическую доктрину, призванную изучать скрытые связи и основы человеческой душевной жизни. Специфическое сочетание патологических впечатлений и представлений, особенно сексуальных, устраняется из сферы сознания. В сфере бессознательного, которая представляет собой резервуар сексуальных вожделений, разыгрывается сложная драматургия эмоций и устремлений. В результате содержание бессознательного проникает в сознание, создавая угрозу духовному единству Я, инкорпорированному в окружающий мир.

Т.о., в основании П. лежит гипотеза о преобладающей роли бессознательного в психике человека, о влиянии разнородных “комплексов”, прежде всего либидо (энергии сексуальных влечений), на поведение, мысли и поступки человека. Вытесненное из сознания не угасает, не растворяется, а воздействует на психическую жизнь. Под всякими масками и облачениями бессознательное вновь проникает в сознание. Забывание, оговорки, грезы, ложные поступки, неврозы (истерии) и свидетельствуют об этом. Сознательное Я выставляет защиту против вытеснения влечений и импульсов. Так рождаются компромиссные психические образования.

Во время беседы, путем “анализа”, через свободные ассоциации можно высветлить эти переживания, вытащить их на свет из глубин бессознательного. По мнению Фрейда, сновидения имеют и смысл, и значение. Нам не снится то, что не является существенным отражением нашей внутренней жизни. Все сновидения можно понять, если знать ключ к их разгадке. Главный путь к пониманию подсознательного и осмысление наиболее мощных мотивов как патологического, так и нормального поведения лежит через истолкование сновидений. Фрейд не только определил природу сновидений, он настойчиво и непреклонно подтверждал одно из старейших представлений: сон есть осуществление иррациональных желаний, подавляемых во время бодрствования.

Поначалу П. сосредоточился на учении о различных формах и обнаружениях психической энергии, уделяя особое внимание либидо. Предполагалось, что в отличие от влечений к самосохранению они обладают способностью к вытеснению и сложным преображениям. В процессе индивидуального развития либидо концентрируется в различных телесных зонах, что и обусловливает фазы психосексуального развития: от аутоэротизма через Эдипов комплекс к внешнему развитию. Инфантильные компоненты сексуальности в ходе индивидуального развития вытесняются, обладая вместе с тем наибольшим патологическим потенциалом. Будучи базой психоневрозов, они влияют на формирование характера.

Разделение психики на сознательное и бессознательное явилось основной предпосылкой П. и дало возможность с его помощью понять важные патологические процессы в психической жизни. П. не считает сознательное сутью психики, а смотрит на сознание как на качество психики, которое может присоединиться к др. качествам или может отсутствовать.

Фрейд весьма существенно обогатил психологию, введя понятие структуры психики. Психика, по Фрейду, есть единство трех систем, которые находятся в постоянном взаимодействии. Наиболее архаическая, безличная часть психики (1) называется “Оно”. Это резервуар психической энергии, “кипящий котел” влечений, которые стремятся немедленно реализоваться. Оно — часть психики, связанная с соматикой, но лишенная контактов с внешним миром и не знающая различия между внешней реальностью и субъективной сферой. Оно содержит страсти. Фрейд был первым психологом, который в противоположность распространенной прежде традиции исследовал все богатство человеческих страстей: любовь, ненависть, тщеславие, жадность, ревность и зависть. Страсти, которые ранее были “доступны” лишь романтикам и трубадурам, Фрейд сделал предметом научного исследования.

Следующая часть психики (2) — Я. Это то, что можно назвать рассудком. Она похожа на всадника, который должен обуздать превосходящего его по силе коня. Разница только в том, что всадник пытается сделать это собственными силами, а Я — заимствованными. Если всадник не хочет расставаться с конем, то ему не остается ничего другого, как вести коня туда, куда конь хочет идти. Так и Я превращает волю Оно в действие, будто это была его собственная воля.

Отношение Я к сознанию специфично. Люди привыкли везде применять социальные и этические оценки, и они не удивляются, когда слышат, что деятельность низших страстей протекает в бессознательном. Но люди ожидают, что психические функции получают доступ к сознанию тем легче, чем выше они оцениваются с этой т.зр. Однако данные психоаналитического опыта иные. Даже тонкая и трудная индивидуальная работа, обычно требующая напряженного размышления, может совершаться и бессознательно, не доходя до сознания. В Я не только самое глубокое, но и самое возвышенное может быть бессознательным.

И наконец часть психики (3) — Сверх-Я. Оно формируется на базе предписаний родителей и воспитателей, которые выражают установки социальной среды. Хотя Сверх-Я функционирует бессознательно, оно имеет и сознательные аналоги (совесть, идеал-Я). П. постоянно упрекали в том, что он не озабочен высоким, моральным, сверхличным в человеке. Этот упрек был вдвойне несправедлив — и исторически, и методически: во-первых, моральным и эстетическим тенденциям в Я с самого начала был приписан импульс к вытеснению; во-вторых, психоаналитическое исследование не могло выступать в виде филос. системы с законченным и готовым сводом научных положений, а должно было шаг за шагом пробивать себе дорогу к пониманию психических сложностей путем аналитического расчленения нормальных и анормальных феноменов. Высшее существо — это идеал-Я — репрезентация наших отношений к родителям.

Жизнь человека истолковывается в П. как поле битвы между сферой бессознательного, Я, с помощью которого человек сам себя отождествляет (механизм идентификации), и Сверх-Я, представленного системой моральных норм и социальных запретов, воздействующих через совесть.

Фрейд сделал колоссальный шаг вперед в осмыслении феномена человека. Философ 18 в. был бы чрезвычайно удивлен, если бы узнал, что личность формируется не в результате сознательного выбора, что человек оказывается упрямым или пунктуальным вовсе не потому, что эти качества кажутся ему уместными и привлекательными. Фрейд показал, что человек несет в своей психике следы детского психосексуального развития. Этим и определяется во многом разнообразие человеческих характеров.

О Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М., 1990; Руткевич A.M. Психоанализ. М, 1997; Гуревич П.С. Теория и практика психоанализа. М., 1999.

П.С. Гуревич

Психоанализ
- направление в психологии и психиатрии, изучающее приоритетно подсознательные (бессознательные) аспекты человеческой...

- направление в психологии и психиатрии, изучающее приоритетно подсознательные (бессознательные) аспекты человеческой психики. Основан австрийским психиатром Зигмундом Фрейдом. Получил оригинальное развитие в трудах К.Г.Юнга.

Психоанализ
- разработанный З. Фрейдом в к. ХIХ-н. ХХ в. метод лечения психических заболеваний, а также комплекс гипотез и теорий, объясняющих...

- разработанный З. Фрейдом в к. ХIХ-н. ХХ в. метод лечения психических заболеваний, а также комплекс гипотез и теорий, объясняющих роль бессознательного в жизни человека и развитии человечества.

Психоанализ
Психоанализ — это прежде всего область медицинской практики. В основании того, что называется “психоаналитическим...

Психоанализ — это прежде всего область медицинской практики. В основании того, что называется “психоаналитическим движением”, лежит деятельность практикующих в разных странах врачей-психотерапевтов, которых насчитывается не менее сотни тысяч. Над этой деятельностью надстраиваются различные учебные и исследовательские институты, фонды, издательства, журналы, национальные ассоциации, входящие в Международную психоаналитическую ассоциацию. Помимо нее существует еще ряд организаций — ассоциации “индивидуальной психологии” А. Адлера, “аналитической психологии” К.Г. Юнга, неофрейдистов (основана К. Хорни), организации сторонников М. Клейн, Ж. Лакана и др. Генетически все эти учения и организации связаны с идеями основателя психоанализа З. Фрейда: при всех отличиях в теории, в практике психотерапии “сектанты” близки “ортодоксам” фрейдистской ассоциации.

Уже поэтому термин “психоанализ” значительно шире термина “фрейдизм”. Психоанализ вообще не является чистой теорией, доктриной или идеологией. Психоаналитиками могут быть ультралевые марксисты и неоконсерваторы, верующие в Бога и убежденные атеисты. Объединяет каждую ассоциацию аналитиков только принятие некоторых тезисов относительно природы человеческой психики и методов лечения душевных болезней. Психоаналитики получают, как правило, медицинское образование, которое скорее препятствует, нежели способствует философской спекуляции. После того, как психоанализ сделался частью медицинского истеблишмента в Америке и в Европе, отпала нужда в апологетике и психоаналитики все реже обращаются к философской аргументации. Как с сожалением отмечал недавно виднейший американский историк психоанализа П. Гэй, из 25 тысяч нынешних аналитиков в США лишь единицы продолжают интересоваться искусством, философией, социальными и политическими проблемами; главной “теоретической” заботой остается обоснование получения высоких гонораров. Если в первом поколении психоаналитиков было много оригинальных теоретических умов, то впоследствии наибольшую склонность к самостоятельному творчеству проявляли почти исключительно “еретики”, тогда как “ортодоксы” довольствовались тем багажом идей, которые достались им от отца-основателя психоанализа Зигмунда Фрейда.

Психоаналитические идеи вошли в жизнь и сознание образованных американцев и европейцев, которые осмысливают свои семейные и служебные отношения в терминах Фрейда, да и детей воспитывают по книгам ориентированных на психоанализ педагогов, вроде Б. Спока. Психоаналитическую подготовку получило и получает множество менеджеров, специалистов по рекламе и “человеческим отношениям”, “социальных работников”; влияние психоанализа легко обнаруживается в творчестве многих писателей, драматургов, кинорежиссеров, журналистов. Помимо психологии и психиатрии, психоанализ оказал значительное влияние на антропологию, социологию и ряд других наук о человеке.

Все эти приложения и области влияния психоанализа представляют немалый интерес, но, скорее, не для истории философии, а для социологии знания. Нас здесь интересуют прежде всего философские аспекты психоанализа, однако следует отметить, что “психоаналитической философии” как таковой не существует. Можно говорить о философских воззрениях Фрейда и некоторых его оппонентов из числа “раскольников”. Конечно, и медицинская практика, и применение психоанализа к различным областям культуры ставят немалое число философских проблем. Но ответ на такие вопросы всегда индивидуален: собственный взгляд на философские проблемы имелся не у “психоанализа”, а у Фрейда, Адлера, Юнга, Фромма, Лакана и некоторых других аналитиков.

Психоанализ
- в узком значении – разработанный Фрейдом комплекс психодиагностических и психотерапевтических методов и теоретическое...

- в узком значении – разработанный Фрейдом комплекс психодиагностических и психотерапевтических методов и теоретическое направление в психологии, ориентированное на изучение и объяснение бессознательных психических процессов и явлений. Распространение идей и принципов П. на комплекс гуманитарных дисциплин позволяет расширенно трактовать П. как совокупность теоретических и прикладных аспектов фрейдизма и постфрейдизма, в т.ч. в их обращении к осмыслению культуры, общества, человека, мировоззренческих и нравственных проблем. Так, творческая эволюция Фрейда сопровождалась увеличением удельного веса “метапсихологических” идей, включением положений “глубинной психологии” в контекст человеческого и социального бытия, а также конституированием (в т.ч. неявным) ряда мировоззренческих представлений. Мировоззренческие и “метапсихологические” изыскания Фрейд считал вторичными по отношению к идеям П. как клинической дисциплины. Вместе с тем ими фактически провозглашалась возможность приложения П. к проблематике философии, социологии, истории и т.д. Специфическим в таких концептуальных построениях было акцентирование роли и места неосознаваемых психических процессов и явлений, конфликтности человеческой природы, репрессивного характера культуры. Основой человеческого бытия провозглашались бессознательные детерминанты; эту часть своих построений Фрейд в плане понимания человеком своего места в мире сравнивал с открытиями Коперника и Дарвина. П. изначально не являлся единым течением. Масштабность творчества Фрейда в сочетании с его неоднозначностью и противоречивостью способствовали возникновению критических и реформаторских версий П., в ряде случаев антитетичных своему источнику. (См. также Фрейд, Юнг, Фромм, Шизоанализ.)