Счастье
Аксиологическое понятие, обозначающее оптимальное для конкретного индивида сочетание различных благ, выражающееся в чувстве внутреннего удовлетворения тем, как складывается его жизнь в целом...

Аксиологическое понятие, обозначающее оптимальное для конкретного индивида сочетание различных благ, выражающееся в чувстве внутреннего удовлетворения тем, как складывается его жизнь в целом. Философская традиция и обыденное сознание, как правило, отождествляют С. с высшим благом, рассматривают его в качестве общего знаменателя всех ценностных устремлений человека. Как слово живого языка и категория культуры С. имеет многоаспектное, трудно поддающееся систематизации содержание.

Польский исследователь В. Татаркевич (1886—1980), написавший фундаментальный труд “О счастье”, выделил следующие 4 осн. значения понятия С.:

1) благосклонность судьбы, удача;

2) состояние интенсивной радости;

3) обладание наивысшими благами, положительный баланс жизни;

4) чувство удовлетворения жизнью.

Философско-этический анализ С. связан с разграничением в его содержании того, что зависит от самого индивида, определяется степенью его духовного развития, совершенства, добродетельности, от того, что ему не подконтрольно, предзадано внешними условиями. Вопрос о том, как соотносятся эти две составляющие С., а говоря точнее, какую роль в его достижении играют моральные качества индивида,— центральная проблема этики.phone case big wverified site

В трактовке взаимосвязи С. и добродетели в истории этики прослеживаются две крайние позиции: согласно одной, добродетель нужна и оправданна только как средство достижения С., отождествляемого в этом случае с чувственными удовольствиями, пользой, др. прагматическими целями (гедонизм, утилитаризм); сторонники др. т. зр. считают, что добродетель и есть подлинное С. (стоицизм).

Третье, наиболее реалистическое и продуктивное решение, связанное с именем Аристотеля: добродетель есть путь к С. и одновременно его решающий структурный элемент. Этическое направление, рассматривающее С. в качестве высшего человеческого блага, получило название эвдемонизма. Сторонником данного направления наряду с Аристотелем был Фейербах. По его мнению, эвдемонизм становится этическим принципом как желание С. другому. Эвдемонистические мотивы представлены в подавляющем большинстве этических учений, в т. ч. таких, как, напр., этика Платона, Фомы Аквинского и др. Традицию этического эвдемонизма прервал, по сути дела, впервые Кант, полагавший, что С. является всего лишь высшей природной (но не моральной!) целью человека.

Марксистская этика в значительной мере разделяет идеал эвдемонизма, но в отличие от эвдемонистических школ прошлого исходит из того, что типичный для человеческого бытия разрыв между добродетелью и С..в конечном счете обусловлен качеством общественных отношений, социальной структурой об-ва. Поэтому добродетельность человека нельзя рассматривать как компенсацию за внешние неудачи, неблагоприятные обстоятельства жизни; а ее следует органически увязывать с деятельностью по созданию достойных условий жизни. Из такого понимания вытекает, что С. одних неразрывным образом связано со С. др., что люди могут быть счастливы только все вместе.

Счастье
- см. ЭВДЕМОНИЗМ

- см. ЭВДЕМОНИЗМ

Счастье
– эмоционально-приподнятое состояние удовлетворенности человека своей жизнью, достигнутой целью, исполнением заветных...

– эмоционально-приподнятое состояние удовлетворенности человека своей жизнью, достигнутой целью, исполнением заветных желаний. Представления о счастье связаны с конкретными условиями человеческого бытия, положением людей в обществе, характерными для данной эпохи ценностями и идеалами, а также с истолкованием человеком смысла жизни. Счастье каждый человек понимает по-своему: кто-то видит его в достижении личного благополучия, кто-то – в любви, кто-то – в поисках истины, в творчестве, кто-то – в борьбе за свободу и процветание родины и т. д. Но как бы человек ни понимал счастье, стремление быть счастливым отражает неудовлетворенность его своей жизнью, потребность в преодолении препятствий на пути к желанной цели, к идеалу. Если притязания человека значительно завышены по сравнению с его способностями или возможностями общества удовлетворить их или если общество ставит непреодолимые преграды на пути к счастью, то жизнь может сложиться трагично, утратить всякую ценность и смысл. Счастье человека возможно тогда, когда личные интересы он согласует с интересами окружающих, когда, ставя нравственные цели, он выбирает и нравственные средства для их достижения. «Стараясь о счастии других, мы находим свое собственное» (Платон). Нельзя быть счастливым ценой несчастья других людей. Нередко в мечтах люди понимают счастье как блаженство, покой. Однако удовлетворенность по достижении цели, радость по поводу исполнения желаний временны, за ними вновь следуют поиски, но теперь уже более высоких целей, возникают новые желания и потребности. А это значит, что нет ни вечного покоя, ни постоянного счастья.

Счастье
по [16] – понятие морального сознания, обозначающее такое состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней...

по [16] – понятие морального сознания, обозначающее такое состояние человека, которое соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности условиям своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого назначения. Как и мечта, счастье является чувственно-эмоциональной формой идеала, но в отличие от нее означает не устремление личности, а исполнение этих устремлений… Далее с рассуждениями на тему счастье “Словаря по этике” можно спорить. Отметим все же, что “счастлив только тот человек, который сам себя считает счастливым человеком, представления других о его состоянии – это их представления, но не его”.

Ассоциативный блок.

Хороший у нее муж или плохой, имеет возможность и право (?) знать и судить только жена этого мужа. Все остальные люди выходят за пределы списка.

Счастье
- понятие морального сознания, обозначающее такое состояние человека, к-рое соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности...

- понятие морального сознания, обозначающее такое состояние человека, к-рое соответствует наибольшей внутренней удовлетворенности условиями своего бытия, полноте и осмысленности жизни, осуществлению своего человеческого назначения. Как и мечта, С. является чувственно-эмоциональной формой идеала, но в отличие от нее означает не устремления личности, а исполнение этих устремлений. Понятие С. не просто характеризует определенное конкретное объективное положение или субъективное состояние человека, а выражает представление о том, какой должна быть жизнь человека, что именно является для него блаженством. Поэтому данное понятие имеет нормативно-ценностный характер. В зависимости от того, как истолковывается назначение и смысл человеческой жизни, понимается и содержание С. Это понятие имеет исторически-классовый характер; рабовладелец, феодал и буржуа, раб, крепостной и пролетарий вкладывали в него различный смысл, соответственно своим условиям жизни и интересам. Категория С, в истории морального сознания имела двоякий смысл. С одной стороны, С. считалось одним из прирожденных прав человека, но господствующая мораль классового об-ва рассматривала его лишь как вознаграждение за добродетель, за те жертвы, к-рые были связаны с исполнением ее требований (Воздаяние). На практике же в классово антагонистическом об-ве всегда получалось так, что стремление угнетенных классов к С., отмечает Ф. Энгельс, безжалостно и «на законном основании» приносилось в жертву такому же стремлению господствующих классов. Проповедники религиозной морали достижение С. переносили в загробную жизнь. С др. стороны, иногда признавалось законным стремление к С. в земной жизни, и тогда С. объявлялось не только вознаграждением добродетели, но и, наоборот, ее источником. Именно так, по словам Ф. Энгельса, понимает С. Фейербах: «Стремление к счастью прирождено человеку, поэтому оно должно быть основой всякой морали» (т. 21, с. 296). Классики марксизма подвергли критике такое понимание нравственности, вскрыв его индивидуалистический смысл и показав, что само по себе стремление к С. не может быть основой моральной деятельности. «Занимаясь самим собой, – пишет Ф. Энгельс, -человек только в очень редких случаях, и отнюдь не с пользой для себя и для других, удовлетворяет свое стремление к счастью» (там же, с. 297). Иными словами, стремление человека исключительно к личному С. в отрыве от общественных целей вырождается в эгоизм, к-рый попирает интересы др. и морально калечит человеческую личность. И наоборот, сознательное служение людям, революционная борьба за переустройство об-ва, за лучшее будущее для всего человечества наполняют жизнь человека тем высшим смыслом и дают ему то глубокое удовлетворение, к-рые приносят ему ощущение С. Характеризуя свое личное понимание С., К. Маркс как-то сказал, что видит его в борьбе. Такое понимание противоположно всем традиционным представлениям о С. Это уже не идиллическое состояние удовлетворенности существующим положением, а, напротив, постоянное стремление к лучшему будущему и преодоление препятствий на пути к нему; не достижение собственного благополучия, а полное развитие и использование своих способностей в сознательной деятельности, подчиненной достижению общих целей.

Счастье
— понятие, конкретизирующее высшее благо как завершенное, самоценное, самодостаточное состояние жизни; общепризнанная...

— понятие, конкретизирующее высшее благо как завершенное, самоценное, самодостаточное состояние жизни; общепризнанная конечная субъективная цель деятельности человека. Как слово живого языка и феномен культуры С. многоаспектно.

Пол. исследователь В. Татаркевич выделил четыре основных значения понятия С.:

1) благосклонность судьбы, удача, удавшаяся жизнь, везение; первоначально, по-видимому, такое понимание превалировало над др. смыслами, что отразилось в этимологии слова (пра-славянское cbcestbje расшифровывается как сложенное из др.-инд. su (хороший) и «часть», что означало «хороший удел», по др. версии «совместная часть, доля»; др.-греч. eudaimonia букв, означало покровительство доброго гения);

2) состояние интенсивной радости;

3) обладание наивысшими благами, общий несомненно положительный баланс жизни;

4) чувство удовлетворения жизнью.

Философско-этический анализ С. начинается с разграничения в его содержании двух принципиально различных по происхождению компонентов:

а) того, что зависит от самого субъекта, определяется мерой его собственной активности, и

б) того, что от него не зависит, предзадано внешними условиями (обстоятельствами, судьбой).

То в С., что зависит от человека, получило название добродетели. Именно в связи с понятием С. формировались человеческие представления о добродетели и их философско-этическое осмысление. В ходе поиска ответа на вопрос, в чем заключается совершенство человека, которое ведет к его С., было выработано понятие морального совершенства и нравственных (этических) добродетелей.

Соотношение добродетели и С., точнее, роль и место нравственных добродетелей в составе факторов, образующих С., стало центральной проблемой этики. Различные ее решения в истории европейской этики могут быть сведены к трем основным традициям.

Первая традиция видит в нравственных добродетелях средство по отношению к С., которое выступает в качестве цели. С., отождествляемое в одном случае с наслаждением (гедонизм), в другом — с пользой, успехом (утилитаризм), в третьем — с отсутствием страданий, безболием тела и безмятежностью души (Эпикур), становится критерием и высшей санкцией индивидуальной человеческой морали. Эта традиция получила название эпикурейской, или собственно эвдемонистической.

Вторая традиция, получившая название стоической, рассматривает С. как следствие добродетели. По мнению стоиков, нравственное совершенство человека независимо от его индивидуальной эмпирической судьбы, конкретных обстоятельств жизни совпадает с проистекающей из разума внутренней стойкостью; т.к. считалось, что индивид через разум связан с космосом в целом, то нравственное совершенство само по себе оказывается С. Согласно такому пониманию человек счастлив не в индивидуальных и особенных проявлениях своей жизни, а в ее родовой сущности, совпадающей с разумом.

Третья традиция, по отношению к которой первые две могут считаться маргинальными, является синтетической. Она заложена Аристотелем и вполне может быть названа его именем — аристотелевской (часто ее также именуют эвдемонистической), в Новое время наиболее ярко представлена Г.В.Ф. Гегелем. По этой традиции, нравственные добродетели — есть и путь к С., и самый существенный его элемент. Аристотелизм трактует С. как вторую природу, выступающую как совершенная деятельность, деятельный разум. Разумно преобразованной природе свойственны свои собственные удовольствия. Такой подход связывает проблему С. с конкретным анализом видов человеческой деятельности, открывая тем самым возможность создания теории С. Существенными при этом являются вопросы о С. индивида и С. общества (roc-ва), а также о собственно человеческом и высшем (божественном) уровнях С. С. — фундаментальная категория человеческого бытия. В известном смысле самого человека можно определить как существо, предназначение которого состоит в том, чтобы быть счастливым. Понятием «С.» в самом общем виде обозначается наиболее полное воплощение человеческого предназначения в индивидуальных судьбах. Счастливой обычно именуется жизнь, состоявшаяся во всей полноте желаний и возможностей. Это — удавшаяся жизнь, гармоничное сочетание всех ее проявлений, обладание наилучшими и наибольшими благами, устойчивое состояние эмоционального подъема, радости.

В философско-этическом анализе С. наряду с вопросом о его соотношении с добродетелью важное значение имели еще два:

1) относится ли С. к сфере целей или оно является сверхцелью, императивом?

2) может ли быть счастливым человек, если несчастны его окружающие?

С. — цель деятельности; оно находится в пределах возможностей человека. Но стоит представить себе это состояние достигнутым, как жизнь в форме сознательно-целесообразной деятельности оказывается исчерпанной. Получается парадоксальная ситуация: С. нельзя не мыслить в качестве достижимой цели, но и нельзя помыслить таковой. Выход из нее чаще всего усматривают в разграничении различных форм и уровней С. — прежде всего речь идет о разграничении С. человеческого и С. сверхчеловеческого. Уже Аристотель выделял первую (высшую) эвдемонию, которая связана с дианоэтическими добродетелями и представляет собой нечто божественное, и вторую эвдемонию, связанную с этическими добродетелями. Он же пользуется двумя словами — eudaimonia и makarhiotes, различие между которыми позже приобрело терминологический смысл — «С.» и «блаженство». Эпикур говорил, что С. бывает двух родов: «высочайшим, которое уже нельзя умножить», и другое, которое «допускает и прибавление и убавление наслаждений». Первое свойственно богам, второе — людям. Это разграничение человеческого С, получило развитие в религиозно-филос. учениях, где оно приобрело форму разграничения между земным С. и потусторонним блаженством.

С. заключается в чувстве удовлетворенности индивида тем, как в целом складывается его жизнь. Из этого, однако, не следует, что С. субъективно. Оно не сводится к отдельным удовольствиям, а представляет собой их гармоничное сочетание, синтез. Даже как эмоциональное состояние оно, по крайней мере, отчасти имеет вторичную природу и обусловлено определенными претендующими на общезначимость представлениями о С. Тем более это относится к оценкам в терминах «С.» и «несчастье». За субъективным чувством и представлением о С. всегда стоит какой-то канон, образец того, что такое С. и счастливый человек сами по себе. Говоря по-другому, в своем желании С. человек всегда исходит из того, что такое же желание присуще и др. людям. Более того: С. одних индивидов прямо зависит от С. других. К примеру, не может быть счастлива мать, если несчастны ее дети. Весь вопрос в том, как широк этот круг обратных связей С. Л. Фейербах говорил, что эвдемонизм становится этическим принципом как желание С. другому. Это значит: С. одних индивидов связано со С. других через нравственные отношения между ними, через посредство счастливого общества. Счастливый человек в счастливом обществе — такова одна из типичных и центральных тем филос. трактатов о С.

И. Кант развел понятия морали (добродетели, долга) и С., выдвинув два основных аргумента: а) хотя С. в качестве высшего блага признают все, тем не менее понимают его по-разному, оно предстает как субъективное чувство и не может стать основой общезначимости (всеобщности) как специфического признака нравственности; б) соединение морали со С. создает иллюзию, будто добродетельность человека гарантированно дополняется его жизненным благополучием. Позицию Канта нельзя понимать как этическую дискредитацию С. Последнее признается в качестве фокуса всех эмпирических целей человека, императивов благоразумия, имеет иной источник и иную природу, нежели нравственный долг.

В современной этике проблематика С. растворена в разнообразных натуралистических теориях морали, в ней нет акцентированных эвдемонистических моральных учений, проблема С. не является центральной в этических дискуссиях, что, видимо, отражает трагизм мироощущения и общественного существования современного человека.

О Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека. М, 1981;Аристотель. Никомаховаэтика. Кн. 1 //Соч.: В4т.,Т 4. М., 1983; Эпикур. Письмо к Менекею //Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Кн. X. М., 1986.

А.А. Гусейнов

Счастье
Чтобы счастье было действительно глубоким и прочным, нужно, чтобы жизнь была построена вокруг определенной цели, требующей...

Чтобы счастье было действительно глубоким и прочным, нужно, чтобы жизнь была построена вокруг определенной цели, требующей постоянной деятельности и допускающей постепенно возрастающий успех. Цель должна быть укорененной в инстинкте, таком, как любовь к власти, или стремление к хорошей репутации, или родительская привязанность.

Глубокое счастье больше, чем что-либо другое, зависит от того, что можно назвать дружеской заинтересованностью в людях и вещах.

Секрет счастья прост: сделай свои интересы настолько широкими, насколько это возможно, и сделай свое отношение к вещам и людям, которые тебя интересуют, насколько это возможно, дружеским, а не враждебным.

Счастье
- внутр. удовлетворенность жизнью, сознание полноты своего бытия, осуществления целей и желаний. Представления людей...

- внутр. удовлетворенность жизнью, сознание полноты своего бытия, осуществления целей и желаний. Представления людей о С.. о том, «то нужно для С., весьма различны, что обусловлено историч., соц. причинами, индивид. склонностями. Релит, учения объявляли тщетными и даже греховными попытки достичь С. в земной жизни, указывали на иллюзорность, «неистинность» бытия, призывали не придавать самодовлеющего значения земному существованию — «не любить ни мира, ни того, что в мире». Этим они пытались дать утешение в невзгодах и одновременно гасили стремления людей перестроить действительность. Мн. совр. теологи говорят о борьбе за земное С., об устроении земного рая, вступая при этом в глубокое противоречие с одной из основ релит, миропонимания – с принципом отречения от мира как неистинного и греховного. Наиболее радикальные теологи (из числа протестантских) идут в этом направлении еще дальше – по пути отрицания потустороннего мира. Науч. атеизм, основывающийся на идеалах коммунизма, признает право человека на С. и его реальную достижимость. В условиях эксплуатат. общества мечты большинства людей о С. связывались в основном с материальными благами, внешними условиями. С., однако, зависит и от субъективных факторов. Исполнение желаний еще не гарантирует С.: необходимы и внутр. предпосылки, способность человека быть счастливым. В процессе революц. переустройства мира, коммунистич. строительства создаются как объективные, так и субъективные условия С.: происходит перестройка внутр. мира личности.