Теодицея

(греч. theos — бог и dike — право, справедливость) — “богооправдание”; название мн. религиозно-философских трактатов, ставящих целью во что бы то ни стало оправдать явное и непримиримое противоречие между верой во всемогущего, премудрого и благого бога и существованием в мире зла и несправедливости. В IT-18 вв. различные “Т.” стали целой отраслью философской литературы. Наибольшую известность приобрела “Т.” Лейбница (1710), идеи к-рой язвительно осмеял Вольтер в сатирическом философском романе “Кандид” (1759). По своему социальному значению “Т.” в конечном счете — религиозно-философское объяснение и оправдание причин существующего социального неравенства, чему и поныне посвящаются многочисленные теологические соч.

(греч.-богооправдание): религиозно-философское учение, стремящееся доказать, что существование в мире зла не подрывает веру в Бога как абсолютное добро. Возникло в античные времена, получило развитие в трудах Г. Лейбница, русских философов и богословов В. С. Соловьева, И. А. Бердяева, П. А. Флоренского и др. Современная -теодицея связана с антроподицеей (оправданием человека) и демодицеей (оправданием народа и его духовной культуры).

(греч. theos -Бог и dike -справедливость, право, букв. – богооправдание) – религиозно-философское учение, цель которой сводится к оправданию представлений о Боге как абсолютном добре, сняв с него ответственность за наличие зла в мире. Понятие Т. введено Лейбницем, посвятившем “оправданию Бога” трактат “Опыт теодицеи о благости Бога, свободе человека и происхождении зла” (1710). Лейбниц утверждал, что поскольку мир сотворен премудрым Богом, то он совершенен, является “лучшим из возможных миров”, в котором все, включая и зло – “к лучшему”. А само зло Лейбниц считает неизбежным спутником и необходимым условием добра для блага человека. В ряде философских трактатов по Т. зло выступает как ниспосланное Богом испытание для людей, служащее укреплению их духа и веры. Идея Т. выступает в различных формах. Например, у В. Соловьева как агатодицея (оправдание добра), у других авторов – как антроподицея (оправдание человека) или демодицея (оправдание целого народа, этноса, его культуры). Полемику с идеями Т. начал еще Эпикур. По его мнению, или боги желают избавить мир от несчастий, но не могут; или могут, но не желают; или не могут и не желают; или и могут и желают. Первые три модуса, по Эпикуру, не отвечают представлениям о богах, а последний не согласуется с наличием зла в мире. “Т.” Лейбница резко высмеял Вольтер в сатирическом философском романе “Кандид” (1759). Подвергал критике аргументы Т. и Гольбах в “Системе природы”. Идеи Т. используются в различных целях и контекстах и в наши дни. (См. также: Теизм).

А.А. Круглов

(от греч theos – Бог и dike - справедливость) – оправдание Бога, попытка примирить существование зла и несовершенства в мире с благостью, премудростью, всемогуществом и правосудием Творца. Стремясь доказать абсолютность добра и относительность зла, Т. объясняет несовершенство мира или последствием человеческой свободы и грехопадения, или особым промыслом Божьим, ведущим человека к спасению. Термин “Т.” введен Г. В. Лейбницем, объяснявшим зло как необходимую ступень разнообразия совершенства в предустановленной гармонии мира. В рус. религиозно-философской мысли Т. – не столько учение о зле, сколько учение о мире и человеке, преодолевающем зло. Флоренский определяет Т. как “восхождение нас к Богу”, предполагающее путь от иррелигиозности через сомнение, скепсис, подвиг веры, познание истины, научение видению Премудрости Божественного мироустройства (Софии), преображение всего человека к живой вере в Бога. Т. обр., Т. выступает как опыт самосозидания и жизнестроительства личности, взыскующей Бога. Более того, задача Т. касается не только личности, но и всего космоса, искаженного грехопадением. Е. Н. Трубецкой предложил такой вариант Т.: “Злая воля есть… восстание против всеединства, а грех – его нарушение” (Смысл жизни. М., 1994. С. 79). Свобода твари, определившейся ко злу, не в состоянии нарушить полноту божественной жизни, не имеет собственного бытия и создает лишь пустые призраки. Так, ад определяется Трубецким как “забытый мир”, т.е. мир, оставленный навсегда за пределами бытия. Человек, как существо конечное, видя мир враждующим против Божьего замысла, склонен абсолютизировать зло. Всеединое сознание, напротив, объемлет начало и конец этого богоборчества, видит эту вражду претворенной во “вселенское дружество”, в “абсолютный синтез”, в к-ром снято все, что отделяет “другого” от “Всеединого”. “Персоналистическую” концепцию Т. создал Н. О. Лосский. Он утверждал, что изначально тварные существа “суть субстанциальные деятели, сверхвременные и сверхпространственные, обладающие сверхкачественною творческою силою, посредством которой они могут свободно творить свою жизнь” (Бог и мировое зло. М., 1994. С. 330). Бог не дает “субстанциальным деятелям” никакого эмпирического характера, “Он не творил бактерий чумы или холеры, кислорода, азота, воды” и т. п. Все это субстанциальные деятели создают сами, на основе свободы и выбора ценностей. Любящие Бога больше себя становятся членами Царства Божия, а любящие себя больше Бога образуют мир себялюбия, обособленности, эгоизма. Зло, т. обр., есть результат самоизоляции субстанциальных деятелей от Божественной полноты бытия и реализации ими отрицательных ценностей. Т. Иванова тождественна антроподицее и историософии одновременно. Иванов определяет историю как борьбу “Аз есмь” и “Ты еси”. Бог открывает себя человеку в “Аз есмь”, в этой жертве Отчей состоит сотворение человека Богом по своему образу и подобию. Бог ожидает от человека ответного “Ты еси”, но человек, соблазненный Люцифером, присваивает это “Аз есмь”, что извращает человеческую сущность, смысл и волю. “Аз есмь” – самозамыкание человека в тварной самости, отчуждение от Божественного всеединства, зло истории и грех существования человека. Иванов говорит о Люцифере и Аримане как силах истории, утверждает, что действие в человеке “люциферических энергий” составляет подоснову всей исторической культуры. Люцифер определяется как прообраз отъединения, “сила замыкающая”, “дух светлой тьмы”, а Ариман – как “прообраз растления”, сила разлагающая, дух зияющей тьмы. Иванов усматривает в будущем отказ от строительства Града земного силами Люцифера и Аримана и строительство Града Божьего силою Христа. Это противопоставление соответствует др. противопоставлению: Легион и соборность. Легион – апофеоз организации, “сверхзверь”, объединение людей посредством их обезличивания, формирование общего “собирательного мозга”. Соборность – есть такое соединение личностей, где они “достигают совершенного раскрытия и определения своей единственной, неповторимой и самобытной сущности, своей целокупной творческой свободы, которая делает каждую изглаголанным, новым и для всех нужным словом” (Легион и соборность // Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994. С. 100). Создание Града Божьего путем соборности и есть истинная Т., антроподицея и смысл истории. Темы Т. в той или иной мере касались мн. рус. философы. В этом плане софиология может быть понята как космологический вариант Т.

(греч. theos и dike – божественная справедливость) – оправдание Бога, со стремлением рационально ответить на вопрос: почему в мире есть зло, если он создан и управляется всеблагим, всеведущим и всемогущим Богом. 1) Августин писал, что зло – от павшей человеческой воли и воли демоном, оно – моральное, а бедствия и болезни следует рассматривать как наказание за грехи, так что на Боге нет вины за зло в мире. 2) Ириней Лионский писал, что человек создан несовершенным, он должен в условиях нашего несовершенного мира духовно возрастать, преодолевая его сопротивление и страдая от физического зла в мире и от неадекватных действий других людей. Бог содействует тому, кто принимает мир как он есть и трудится над его улучшением, Он не несет ответственности за страдания и зло, испытываемые в мире одними от других. 3) Г.Лейбниц, трактуя наш мир как лучший из миров, утверждал, что лучший мир таков, что в нем есть многообразие всего – как более совершенное, так и менее совершенное, так что неизбежны столкновения между разными силами и существами, и Творец мира за это не отвечает, т.к. это – естественное следствие сосуществования разных форм бытия. Попытки эти не убедительны, потому что истолковывали зло как что-то локальное в мировой системе, объяснимое, понятное разуму. “Бог берет на себя полную ответственность за создание мира, человека, за свободу, которую Он дает, и за все те последствия, к которым эта свобода приводит: страдание, смерть, ужас, который мы часто творим. [А оправдание Бога] в том, что Он Сам становится человеком. В лице Господа Иисуса Христа входит в мир Бог, облекшись плотью, соединившись с нами всей человеческой судьбой и неся на Себе все последствия дарованной Им же Самим свободы” (Антоний, Митр. Сурожский).

(греч. theos-бог и dike-право справедливости) – оправдание бога в отношении допускаемого им зла на земле. Необходимость теоретического объяснения, как можно совместить веру во «всемогущего» и «всеблагого» бога с существованием зла в мире, всегда возникала перед теологами, а также перед философами-идеалистами, считающими бога источником всего существующего. Обычно зло объясняется ими как испытание, ниспосланное богом человеку, или же как необходимый элемент предустановленной гармонии, понимание к-рой якобы недоступно простым смертным. В истории философии наиболее известны Т. стоиков (Стоицизм) и Лейбница. Совр. теологи-католики при решении данной проблемы утверждают, что зло исходит не от бога, а от греховности самого человека. В то же время, с их т. зр., ничто не может существовать вопреки воле бога. Поэтому зло – это не реальность, а «лишенность» той реальности, к-рая в полной мере присуща только богу. За чисто релнгиозной на первый взгляд проблемой. Т. скрывается, однако, вполне земное содержание: идеологическое оправдание эксплуататорского строя. Он изображается вполне соответствующим «высшему» назначенню человека, в то время как трудящиеся страдают от несправедливости и безнравственности этого строя. Т. – одна из форм идеологического обмана масс, постоянно совершаемого в эксплуататорском об-ве; если моральное сознание людей не может примириться с к.-л. явлениями действительности, то идеологи господствующего класса пытаются придать этим явлениям некий «высший смысл», к-рый якобы недоступен пониманию масс.

(от греч. theds – бог и dike – справедливость; букв. -богооправдание) – религ.-филос. учение, цель к-рого доказать, что существование в мире зла не отменяет религ. представлений о боге как абсолют, добре. Впервые понятие Т. встречается у Лейбница, рассматривавшего мир как «совершенное творение», считавшего зло благом для человечества, неразрывно связанным с добром. В ряде филос. систем зло выступает как ниспосланное богом испытание для людей, с помощью к-рого укрепляется их дух, их вера в бога. Значит, внимание Т. уделял Вл. Соловьев, у к-рого она выступает в оболочке агатодицеи (оправдания добра). Совр. Т. взаимосвязана с антроподицеей (оправданием человека), сочетаясь порой с демодицеей, т. е. оправданием данного народа, этноса и его духовной культуры. Практически «оправдание бога» в различных филос. системах служило оправданием эксплуатации, соц. несправедливостей, имело целью примирить массы с их тяжелым положением в клас.-антагонистич. об-ве.

(фр. theodicee от греч. theos – бог и dike – справедливость) – 1) теологическая проблема аксиологического совмещения презумпции благости Творца, с одной стороны, и очевидности того факта, что “мир во зле лежит”, – с другой, т.е. проблема оправдания Бога в контексте презумпции несовершенства мира. Если политеизм мог возложить ответственность за мировое зло на игру космических сил (античная религия, например), то уже монолатрия, предполагающая возвышение одного из божеств над остальным пантеоном, практически ставит проблему Т. (например, диалог Лукиана “Зевс уличаемый”, датируемый 2 в.). Однако в собственном смысле этого слова проблема Т. конституируется в контексте религий теистского типа, ибо поскольку в семантическом пространстве теистского вероучения абсолютность Бога осмысливается в плоскости понимания Бога как Абсолюта (в строго последовательном монотеизме Бог не только един, но и единственен – как в смысле отсутствия дуальной оппозиции его света с темным богом, так и в смысле демиургичности, творения мира из ничего, что предполагает отсутствие материи как темной и несовершенной субстанции творения), постольку Бог оказывается референтно последней инстанцией, несущей всю полноту ответственности за свое творение, что чрезвычайно остро артикулирует проблему Т. в рамках теологии. В контексте христианства (при достаточно раннем рефлексивном осознании означенной проблемы) Т. как концептуальный и доктринальный жанр оформляется в 17-18 вв.; термин закрепляется после трактата Лейбница “Опыт теодицеи о благости Бога, свободе человека и происхождении зла” (1710), где мир оценивался как “совершенное творение” Бога, допускающего существование зла ради своего рода эстетического разнообразия. В православной традиции проблема теодицеи тесно связана с антропо- и этнодицеей (В.С.Соловьев, Флоренский), что детерминировано введением в проблематику богословия задач обоснования православия как “истинной веры” посредством обоснования его особого исторического призвания и мессианского предназначения. Существует большое разнообразие версий Т. (интерпретация зла как посланного человеку испытания, трактовка зла как наказания человечества за грехи и др.), но, так или иначе центральной темой Т. является тема обоснования и защиты идеи предопределения. Выступая одной из значимых проблем в культуре классического типа, в контексте постнеклассической культуры (даже на уровне богословия) проблема Т. теряет свою значимость, поскольку в контексте отказа от метафизических по своему характуру и в силу этого жестко дедуктивных и ригористических “метанарраций” (см. Закат метанарраций, Метафизика, Постмодернизм) не может быть конституировано однозначных аксиологических матриц для дихотомического противопоставления добра и зла (см. Бинаризм, Этика). В силу этого проблема Т. утрачивает не только актуальность, но и основания своего проблемного статуса: по оценке Фуко, если ранний Ницше еще задавался вопросом “следует ли приписывать Богу происхождение зла”, то зрелого Ницше этот вопрос лишь “заставляет улыбнуться”.